Салин П.Б.

Салин Павел Борисович

Политолог, кандидат юридических наук, Директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве РФ

 

 

Комментарии эксперта:

Март 28, 2024  | Национальный Рейтинг Мэров (Январь-Март, 2024)

На фоне сверхнасыщенной федеральной повестки последних трёх месяцев муниципальный уровень власти выглядел практически несуществующим – новости оттуда почти не проникали на общенациональный уровень. Однако это обманчивое впечатление. Происходившие там процессы были менее резонансными, но от этого не менее важными, чем региональная повестка, которая в целом была заметна на фоне федеральной.

Практически вся активность на данном направлении так или иначе была связана с вопросами отставок и назначений глав региональных центров. В январе градоначальники в ряде субъектов Федерации оказались, наряду с губернаторами, под прицелом критики. Речь идёт о пресловутых январских коммунальных катастрофах. Если губернаторы в худшем случае получали порцию критики в СМИ (в настоящее время, в марте, некоторые из их заместителей задержаны), то муниципальные чиновники потенциально могли столкнуться с гораздо более негативным сценарием. В частности, был инициирован процесс сбора подписей за отставку главы Челябинска Натальи Котовой, хотя о результатах его не поступало новостей, а глава города до сих пор на своём посту.

Продолжился процесс «изъятия из электорального оборота» должностей глав региональных столиц. В частности, такая попытка была предпринята в Бурятии, где глава региона внёс законопроект об отмене прямых выборов главы республиканской столицы в парламент. Законодатели в конце февраля отложили рассмотрение документа на неопределённый срок, что связывали с нежеланием раздражать электорат в ходе президентской кампании. Любопытно, что действующий губернатор Алексей Цыденов в своё время выступил автором возврата прямых выборов главы региональной столицы, однако в 2019 году власти столкнулись с тем, что неудобный для политсистемы Вячеслав Мархаев занял второе место с более чем 36% голосов. Основная интрига – вернутся ли к рассмотрению данного вопроса законодатели в ближайшее время, и если да, то распространится ли их решение на ближайшую каденцию – срок полномочий действующего главы города Улан-Удэ Игоря Шутенкова заканчивается в сентябре.

До недавнего времени Дальний Восток оставался территорией, где выборность муниципальной власти в крупных городах хотя бы фрагментарно, но присутствовала. Теперь, по-видимому, «вертикализация» добралась и до данного макрорегиона и вида общественно-политической деятельности.

Однако отсутствие прямых выборов главы города отнюдь не означает беспроблемности наделения кандидата полномочиями – часто за отсутствием таких кандидатов. Неоднократно говорилось о том, что в последние годы (минимум 5-7 лет) перестановки на муниципальном (а зачастую и региональном) уровне не происходят не потому, что вышестоящие инстанции устраивает статус-кво, а потому, что просто нет адекватных кандидатов-менеджеров, способных придать импульс вверяемой им территории. В итоге должность мэра в столицах не самых передовых регионов формально остаётся вакантной. Например, в рассматриваемый период сорвались выборы главы Кургана, прежний мэр города Елена Ситникова была задержана в конце декабря, её полномочия прекращены в январе. Правда, в данном случае речь может идти о более сложной кадровой комбинации. Судя по имеющимся фактам, выборы срываются искусственно, кандидаты специально подают неполный пакет документов, что позволяет действующей главе города Анастасии Аргышевой оставаться в статусе «врио» в ближайшие 6-8 месяцев. Её судьбу должен будет решить новый состав горсовета, избранный в сентябре 2024 года.

Если говорить не о различных аспектах назначений, а об отставках глав региональных центров, то можно упомянуть весьма медийного уже бывшего главу Вологды Сергея Воропанова. Для такого региона чиновник был медийным не по статусу – его инициативы периодически попадали в федеральную повестку, причём в весьма востребованном в настоящее время в российской политсистеме ультрароялистском ключе. Например, в феврале широкий резонанс на общенациональном уровне получила его инициатива по демонстрации в городских кинотеатрах интервью Владимира Путина Такеру Карлсону: её в изменённом виде переняли ещё в нескольких регионах – как в отношении интервью, так и, несколько позднее, в отношении президентского Послания. Правда, такая демонстрация лояльности не позволила Воропаеву сохранить свой пост – в конце марта он заявил об уходе в отставку после шести с лишним лет пребывания в должности, что по нынешним меркам весьма солидно. Его сменил протеже врио губернатора Георгия Филимонова, чиновник из областного правительства (глава областного департамента дорожного хозяйства и транспорта) Андрей Накрошаев.

Если говорить о перспективах ближайших месяцев, то они – общие у всех уровней власти. После инаугурации по Конституции в федеральных структурах должны состояться кадровые перестановки, вопрос в том, насколько они будут масштабными. Циркулируют слухи, что серьёзные кадровые перестановки намечены в губернаторском корпусе. Если эта версия подтвердится, то они неизбежно затронут и глав региональных столиц – в системе пресловутой «вертикали», как показали события последних лет, замена губернатора более чем в половине случаев влечёт за собой и смену мэра ключевого населённого пункта субъекта Федерации.

 

Февраль 29, 2024 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Январь-Февраль, 2024)

Два прошедших месяца в очередной раз подтвердили тезис о том, что информационная повестка может меняться стремительно, и то, что казалось судьбоносным ещё несколько недель назад, в настоящий момент не только не присутствует в новостях по остаточному принципу, но и попросту забыто. Январь можно было без преувеличения назвать «региональным месяцем» – новости, формирующие федеральную повестку, приходили с мест. При этом в течение февраля ситуация пришла к среднестатистической норме, и о происходивших там, казалось бы, эпохальных событиях практически никто не вспоминает.

«Региональный январь» начинался с сообщений о многочисленных коммунальных катастрофах. На лидерство этой темы в новостной повестке повлияли два фактора. Первый – предсказуемый и традиционный дефицит других тем в длинную новогоднюю десятидневку. Второй – первый из коллапсов в ЖКХ произошёл совсем рядом со столицей, в подмосковном Климовске, что обеспечило быстрый и масштабный резонанс.

Примечательно, что сообщения о схожих или даже более глубоких проблемах приходили в этот период или чуть позднее из других регионов, но они оставались на периферии информационного поля. Закономерность в данном случае была простой – чем более урбанизирован регион, чем больше его население использует современные коммуникационные технологии, тем больше оно облегчает задачу СМИ по поиску информации и видеосвидетельств в социальных сетях. Например, второй по лидерству в потоке публикаций об авариях в системе ЖКХ в первой половине января после Московской стала Свердловская область. На периферии инфополя были заметны сообщения о не менее масштабных проблемах в других регионах, но они не получили столь заметного освещения.

В середине и второй половине января федеральную новостную повестку также формировали события в регионах, но тематика была иной и носила чисто политический характер. Большой неожиданностью стали массовые протесты на национальной почве в Башкирии. Исключительности события способствовали два фактора. Первый – беспорядки с участием как минимум нескольких тысяч человек проходили не в региональном центре или хотя бы крупном городе, а на далекой сельской периферии республики. Возможно, это вылилось во вторую особенность происходящего – местные власти отреагировали, хотя и относительно оперативно, но отнюдь не молниеносно, как это принято в последнее время делать в отношении даже малейшего намека на несанкционированную политическую активность.

Быстрому исчезновению данной новости из повестки способствовала и продемонстрированная затухающая динамика протеста по мере приближения к крупным населённым пунктам. Так, например, аналогичные действия в Уфе были менее многочисленными и, самое главное, «пассионарными», а именно последний фактор обеспечивает любому протесту динамику.

В первой половине февраля политическая повестка, казалось, совсем ушла из регионов, однако в последней декаде месяца она вновь вернулась, хотя и в гораздо более ослабленной форме. Речь идёт об акциях памяти внесённого российскими властями в список террористов и экстремистов Алексея Навального. Региональные власти почти без исключения достаточно жёстко реализовывали установку на недопущение хотя бы минимальной активности в данном направлении. Этому способствовала как максимальная концентрация силового ресурса на этой задаче, так и заметная малочисленность участников подобных акций.

Наступающие месяцы с высокой степенью вероятности станут «моментом истины» для всего бюрократического аппарата в России, в том числе и для губернаторов. После президентской кампании ожидаются серьёзные кадровые перестановки, которые затронут и регионы. Вопрос только в их конкретных сроках (сразу после окончания кампании или, что скорее всего, после инаугурации и назначения нового правительства) и масштабах. В январе во время коммунальных катастроф многие наблюдатели отмечали, что губернаторам всё сходит с рук – весной или в начале лета в Москве им могут вспомнить многие проколы, причём даже гораздо более давние, чем январские. При этом одним из вариантов «пряника» для положительно себя зарекомендовавших представителей регионального корпуса управленцев является их повышение до уровня федеральных чиновников во время поствыборных перестановок.

 

Декабрь 27, 2023 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Итоги 2023 года)

На фоне стартовавшей президентской кампании губернаторская повестка ушла на периферию информационного поля, что в целом закономерно для сезонных колебаний российской внутриполитической повестки. Однако в течение года связанные с региональными проблемами темы зачастую были если не в лидерах, то занимали одно из главных мест в новостях или том контексте, который сопровождал главные новости.

Большая часть из вышеуказанных сюжетов являлась запланированной, поскольку была привязана к ежегодным повторяющимся событиям. При этом реакция на эти ожидавшиеся события традиционно выглядела как реакция на форс-мажор. Например, речь идёт о ежегодных природных катаклизмах в ряде регионов, связанных с летними пожарами и наводнениями.

В середине года на протяжении нескольких месяцев постоянно приходили новости о чрезвычайных происшествиях, связанных с природными катаклизмами. В Приморском крае обстоятельства ЧС паводкового характера на недели заняли первые строчки в федеральной повестке, что лишь отчасти объясняется дефицитом новостей в период отпусков. Чуть ранее проходила информация о лесных пожарах в Свердловской, Курганской и Тюменской областях, а позднее и в ХМАО.

Год был богат и на новости о чрезвычайных происшествиях не природного, а антропогенного характера, но которые также можно было спрогнозировать и предотвратить. Речь идёт, например, о столкновении танкеров на реке Лена, обрушении трибуны с человеческими жертвами в Ростовской области или забастовке работников завода УАЗ в Ульяновской. Наиболее резонансным событием из данного ряда стал взрыв на АЗС в Махачкале, унесший жизни более 30 человек.

Общим знаменателем, объединившим все эти события, стал очевидный факт, согласно которому уровень ответственности губернаторского корпуса за всё происходящее стал гораздо ниже. Например, даже при наличии из ряда вон выходящих инцидентов с большим количеством человеческих жертв всё в принципе сходило с рук региональным руководителям. Раньше при попадании таких случаев в федеральную повестку возникали как минимум слухи о скорой отставке глав субъектов Федерации, в уходящем же году и уровень подобных слухов был гораздо ниже. Всё это является признаком того, что обратная связь, реакция «снизу» всё меньше беспокоит власти как регионального, так и федерального уровней. Даже массовые волнения, наблюдавшиеся в Дагестане летом и осенью и связанные с коммунальными проблемами (пресловутые погромы под антисемитскими лозунгами в махачкалинском аэропорту имеют другую природу и должны рассматриваться в ином контексте) не создали на федеральном уровне серьёзных проблем для руководства республики.

Ещё одна запланированная сюжетная линия в уходящем году была связана с выполнением губернаторами функций мобилизации электората во время осенней кампании. В данном случае почти во всех регионах обошлось без неожиданностей, а в одном субъекте Федерации (Хакасия), где федеральному центру не удалось реализовать ранее намеченные планы, у него получилось сделать хорошую мину при плохой игре. Между тем именно этот кейс подтверждает тезис о том, что в случае начала каких-либо флуктуаций при поддержке местной элиты ситуация может быстро выйти из-под контроля.

От этого кейса можно перекинуть мостик к другой группе сюжетных линий уходящего года, которые условно можно назвать незапланированными. Речь идёт о событиях, в которых представителям губернаторского корпуса приходилось демонстрировать давно не требующееся от них качество – субъектность. В данном контексте уместно прежде всего вспомнить осеннюю активизацию главы Чечни Рамзана Кадырова, что, по одной из версий, помогло ему удержать свои позиции. В похожей ситуации летом, во время попытки забытого к настоящему моменту военного мятежа Евгения Пригожина, оказались или могли оказаться многие главы регионов, но скоротечность данного кейса обнулила (или отсрочила) проблему.

И, конечно же, в уходящем году ещё больше усилился прессинг правоохранителей на региональные администрации. Хотя губернаторы по-прежнему находятся в статусе неприкасаемых, количество новостей о задержаниях высокопоставленных чиновников из их окружения заметно увеличилось. Вопрос, перейдёт ли в наступающем году количество в качество.

Если говорить о перспективах наступающего года, то на первые три месяца они вполне прозрачны и так или иначе связаны с президентской кампанией, после которой наступает полная неизвестность. Перезапуск политической системы после 17 марта, по одной из версий, будет сопровождаться и масштабными перестановками в губернаторском корпусе. Впрочем, в современной российской реальности планы могут меняться даже не ежемесячно, а еженедельно.

 

21 декабря, 2023  | Национальный Рейтинг Мэров (Итоги 2023 года)

Уходящий год для мэрского корпуса означал не столько продолжение, сколько окончание и закрепление наметившихся ещё в предыдущем десятилетии тенденций. Речь идёт как о ситуации де-юре, так и де-факто. Отдельные флуктуации ещё просматривались, однако они не могли переломить основные тренды действительности.

Главная и абсолютно доминирующая тенденция – полное встраивание местного самоуправления во властную «вертикаль». В соответствии с новой ролью мэры теперь – не более чем нижняя ступень этой конструкции, де-факто это – чиновник регионального правительства, отвечающий за ту или иную территорию. Если брать глав столиц субъектов Федерации, то по неформальному статусу их можно где-то приравнять к министру, а где-то (в отношении ряда средних городов и всех крупных городов-миллионников) – к вице-премьеру.

В начале уходящего года была изменена схема наделения легитимностью главы последнего крупного протестно настроенного города – Новосибирска. Теперь мэр этого города и расположенного рядом наукограда Кольцово будет назначаться советом депутатов. И хотя формально прямые выборы остаются ещё в нескольких региональных столицах Дальнего Востока, кампании, которые могли бы попасть и попадали в федеральную повестку, закончились с отменой нормы о прямых выборах в Новосибирске и чуть раньше, в конце 2022 года, в Томске.

Что касается ситуации со встраиванием мэрской «вертикали» в губернаторскую де-факто, то в данном случае речь идёт о том, кто отвечает за промахи и ошибки на региональном уровне. Индикатором в данном случае может служить интерес правоохранителей к чиновникам различных уровней. В уходящем году он заметно возрос, практически не проходило месяца без новостей об аресте либо мэра регионального центра (действующего или покинувшего свой пост), либо представителей его ближайшего окружения.

Однако в составе данного тренда наблюдалась одна новая закономерность. Можно сказать, что в 2023 году «чужие» для губернаторов мэры закончились, и приходилось жертвовать «своими». Показательной и во многом прецедентной стала карьера бывшего главы Белгорода Антона Иванова. Он пришёл на смену тяжеловесу команды Евгения Савченко Юрию Галдуну и стал первым представителем на этом посту кадрового резерва нового губернатора Вячеслава Гладкова. Однако в итоге он быстро превратился в «громоотвод» для губернатора, был уволен со своего поста и арестован.

Другие изменения в составе мэрского корпуса региональных столиц носили менее яркий, но не менее важный характер. После долгих процедур удалось назначить мэра Томска, после менее длительного ожидания – Читы. Эти сюжеты стали очередным подтверждением тезиса о том, что, несмотря на формально высокий статус главы региональной столицы, очереди из желающих занять этот пост явно не наблюдается. В обоих случаях пауза (в Томске она заняла несколько лет) в заполнении вакансии была связана не столько с наличием конфликта интересов групп элиты, обладающих паритетной ресурсной базой, сколько именно с дефицитом желающих занять этот пост.

Ещё одни процесс, который протекал скорее в фоновом режиме и особенно не влиял на процессы в региональной и местной политике, – отставки глав региональных столиц по собственному желанию. Конечно, везде существовал элемент давления со стороны губернатора и/или силовиков, но его степень была различной. Например, в Рязани уже бывший глава города Елена Сорокина перешла на должность руководителя управления региональных ЗАГСов, что, естественно, является понижением, но гарантирует сохранение в региональной элитной обойме. В Петрозаводске же, например, бывший глава города Владимир Любарский (кстати, также являлся членом команды действующего губернатора) предпочёл после отставки отбыть в зону боевых действий на Украине.

Что касается перспектив первых месяцев наступающего года, то для представителей мэрского корпуса они очевидны. Основных задач просматриваются две, и обе они связаны с президентской кампанией. Первая – мониторинг и оперативное устранение проблем с ЖКХ на вверенных территориях, чтобы лишний раз не раздражать электорат. Вторая – мобилизация голосующих, хотя важность этой задачи по сравнению с прошлыми электоральными циклами, когда не было массового электронного голосования и прочих новшеств, несколько снизилась.

 

30 ноября, 2023 | Национальный Рейтинг Мэров (Октябрь-Ноябрь, 2023)

Муниципальный уровень власти вообще и мэрский корпус в частности окончательно покинули информационное поле в качестве самостоятельного субъекта повестки, влившись в пресловутую вертикаль и представляя собой нижнюю часть её региональной составляющей. Однако некоторые сюжетные линии и существующие неформальные политические рамки и ограничения позволяют в отдельных эпизодах выделять «мэрскую» линию, стоящую особняком от губернаторской и остальных.

К сожалению, для представителей мэрского корпуса во многом эта сюжетная линия связана с интересом к чиновникам данного уровня со стороны силовиков – речь идёт об указанных выше неформальных политических ограничениях. Если в отношении губернаторского корпуса руки у правоохранительных органов во многом связаны (власть прекрасно помнит, как в середине 2010-х гг. аресты ряда глав регионов парализовали работу чиновников на местах, и ситуация угрожала коллапсом в перспективе полугода-года, если бы Кремль не отыграл назад), то в отношении более низкого уровня таких ограничений нет. При этом чиновников на уровне региональных правительств также трогать рискованно, поскольку пресловутая «вертикаль» работает не только в рамках формальных процедур управления, и всегда есть риск неожиданно для себя выйти на уровень-другой выше, чем планировалось изначально. Именно поэтому пока громкие дела такого уровня менее распространены, чем работа по муниципалам.

Правда, на этом уровне также просматривались определённые ограничения и закономерности, что особенно было заметно в отношении глав региональных столиц. Одно из них, судя по происходившим в последние два месяца событиям, – не «брать» или «брать по минимуму» действующих чиновников. На бывших это ограничение не распространяется, хотя и должен пройти некоторый «период охлаждения». Например, в конце октября стало известно об уголовном деле в отношении бывшего главы Ульяновска Дмитрия Вавилина (покинул этот пост в ноябре 2022 года), которому предъявлены не очень масштабные для такой сферы ответственности претензии. По версии следствия, он незаконно премировал себя в размере 300 тысяч рублей.

Также в середине ноября стало известно о приговоре бывшему мэру Кирова. Правда, здесь речь идёт о завершении давно тянувшейся сюжетной линии. Во-первых, это «утяжелённый» приговор с учётом новых уголовных эпизодов, а «базовый» вынесли в начале текущего года, и он был лишь незначительно меньше. Во-вторых, уголовное преследование чиновника тянется четыре года (был арестован в ноябре 2019-го), а покинул свой пост он вообще в 2016-м.

Остальные сюжетные линии, касающиеся мэрского корпуса вообще и глав региональных столиц в частности, носили чисто информационный характер. Например, широкий резонанс получила «политическая ошибка» главы Пензы, высказавшегося относительно одного из аспектов украинской кампании. Правда, «деятельное раскаяние» чиновника в виде обещания создать «уголки памяти» в честь погибших в боевых действиях россиян, скорее всего, сведёт данный информационный всплеск на нет. Следует отметить, что неумение учитывать контекст информационной повестки является широко распространённым бичом мэрского корпуса на уровне региональных столиц, на губернаторском уровне в настоящее время такое встречается гораздо реже. При этом иногда и «младшие коллеги» из числа глав муниципальных образований (руководители не региональных центров) могут дать фору в пиаре. Например, мэр Кисловодска Евгений Моисеев вновь попал в федеральную повестку, обыграв вполне бытовой повод.

Что касается перспектив ближайших месяцев, то они для мэров выглядят одновременно обнадеживающими и тревожными. С одной стороны, хотя бы частичной гарантией от претензий со стороны набирающей обороты силовой машины может стать подготовка к запланированным на март президентским выборам. В такой ситуации правило «коней на переправе не меняют» вполне работает, ответственных за мобилизацию электората чиновников вряд ли будут трогать. С другой стороны – наступила зима, традиционное время обострения коммунальных проблем. И если раньше власть в Москве могла закрыть глаза на некоторые попадающие в федеральную повестку проблемы на местах, то в условиях электоральной кампании она будет вынуждена действовать гораздо жёстче, чтобы ангажировать электорат. И понятно, что в первую очередь виноватых будут искать на муниципальном уровне.

 

31 октября, 2023 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Сентябрь-Октябрь, 2023)

Регионы в рассматриваемый период в целом оставались на периферии информационной повестки, в которой явно доминировал международный тренд (особенно после обострения ситуации на Ближнем Востоке), однако такая «периферийность» носила обманчивый характер. Сентябрь и особенно октябрь продемонстрировали, что реальная политика возвращается в регионы, и местные элиты вновь хотят вести те игры, в которых они участвовали в 1990-е годы. Отчасти это является следствием действий верхушки регионального истеблишмента (глав регионов и их ближайшего окружения), отчасти – объективных процессов, препятствовать которым власти субъектов федерации не могут и/или не хотят.

Такие процессы прежде всего были заметны в регионах, которые возглавляют условные «селфмейдмены» — политики (теперь их все чаще можно так называть), которых ни в коем случае нельзя отнести к «варягам» — они были формально назначены федеральным центром либо в силу своей полной безальтернативности, либо участие Москвы в их согласовании было минимальным.

В первую очередь речь идет о национальных образованиях, среди которых выделяется Чеченская республика. Рамзан Кадыров в течение последних двух месяцев все более открыто бросал вызов федеральному центру, в первую очередь, лидирующей в федеральном истеблишменте группе – силовикам. Реакцией на какие скрытые процессы на федеральном уровне стала такая стратегия – отдельный вопрос. Анонсы создания в республике новых вооруженных формирований, названных в честь воевавших с Российской империей участников Кавказской войны 19 века, стали красноречивым локальным пиком такой политики и более чем красноречивыми сигналами правящим группам в Москве.

При этом прямо или косвенно действия чеченского руководства получили поддержку со стороны лидеров или элит других национальных республик. Так, глава Татарстана лично посетил кавказскую республику и наградил сына Рамзана Кадырова Адама орденом, почти сразу же за этим награждение Адама Кадырова высшим орденом республики анонсировал глава Карачаево-Черкесии. Кроме того, в последнем регионе прошел стихийный митинг в поддержку Палестины с заметными радикальными требованиями в отношении евреев, в том числе и проживающих в республике. Ранее в поддержку Палестины среди региональных лидеров первым выступил именно Рамзан Кадыров. Акции с аналогичной повесткой прошли и в некоторых других республиках Северного Кавказа, например, в Дагестане, где по мере их продолжения наблюдалась заметная радикализация участников.

Межконфессиональная и межнациональная тема присутствовала в региональной политике и в другом измерении. Так, сразу в нескольких субъектах федерации стало известно о вопиющих случаях конфликтов, в которых пострадавшей от мигрантов стороной выступили представители принимающего населения. Прежде всего в центре внимания находились Санкт-Петербург и Самарская область, хотя ведущими игроками в этих процессах выступали скорее не местные гражданские власти, а силовики, влияние на которых губернаторов существенно ограничено. Типологически похожую подоплеку имел попавший в федеральную повестку инцидент в республике Коми, который был связан с попыткой выступления на национальном языке депутата Госсовета на заседании этого органа.

В сложном положении оказались региональные власти, которые так или иначе касались патриотической или военной повестки. В частности, появилась информация, согласно которой губернаторам рекомендовано минимизировать самопиар на Z-повестке. Некоторые из них вольно или невольно «перевыполнили» данную рекомендацию. В частности, широкий резонанс получило неоднозначное высказывание по поводу украинской кампании главы ХМАО. В новых условиях руководство регионов пытается найти новые направления для демонстрации своего «системного» и «патриотического» настроя, переориентируя свои пиар-усилия в антизападном ключе. Например, власти Якутии запретили праздновать в школах «антискрепный» Хэллоуин. Правда, вторую очевидную часть рекомендаций – сосредоточиться на работе по конкретным социально-экономическим направлениям и уже там пиарить достигнутые результаты – региональные власти выполнять не спешат.

В краткосрочной перспективе (2-3-4 месяца) ситуация для губернаторского корпуса будет усложняться. К текущим вызовам будут добавляться новые, главный из которых, что прогнозировалось экспертами еще по итогам летнего всплеска политической турбулентности, – растущий спрос на субъектность и умение принимать самостоятельные решения в условиях цейтнота и отсутствия четких «методичек». В наступающей политической реальности установки «сверху» будут поступать не всегда, а когда и будут, то далеко не всегда вовремя.

 

28 сентября, 2023 | Национальный Рейтинг Мэров (Август-Сентябрь, 2023)

Единая сюжетная линия, которая являлась общим знаменателем для мэров в последние пару месяцев, так или иначе была связана с выборами. По понятным причинам каждый из них отвечал за мобилизацию электората в интересах власти на вверенной ему территории, однако, помимо этого, несколько градоначальников были прямо вовлечены в электоральные процессы.

Прежде всего, следует указать на решение проблемы с «гордиевым узлом» в Томске. После скандального отстранения от должности бывшего градоначальника Ивана Кляйна в ноябре 2020 года (формально он был отправлен в отставку гораздо позднее) областной центр почти три года оставался без формального руководителя.

За это время была изменена процедура наделения мэра полномочиями – в рамках реализуемой Кремлем политики от прямых выборов перешли к наделению полномочиями через голосование в городской думе. После этого наблюдатели обоснованно указывали, что избрать нового мэра будет трудно, если не невозможно, при существующем партийном раскладе в представительном органе, с учётом того, что победителю необходимо получить квалифицированное большинство в две трети голосов. Первоначально такие прогнозы оправдались: первое после отмены прямых выборов голосование в гордуме в апреле провалилось – претенденты последовательно отказались от борьбы.

За прошедшие с того момента месяцы была проведена «оргработа», в итоге новое голосование в начале сентября позволило определить градоначальника. Правда, областным властям, курировавшим процесс, пришлось ввести в игру «варяга» – новым мэром Томска стал чиновник из Омска Дмитрий Махиня, которого ещё в июле презентовали местным элитам. Он получил 26 голосов при необходимом минимуме в 25.

Другие кейсы с главами региональных столиц, которые прошли через электоральные процедуры, отличаются от предыдущего тем, что речь идёт о прямых выборах. Из пяти региональных центров, где они сохранились, в сентябре 2023 года ими был затронут лишь Хабаровск. Регион вообще и краевая столица в частности известны своими протестными настроениями, которые стимулируются ситуацией вокруг экс-губернатора Хабаровского края Сергея Фургала. Эта ситуация проецировалась и на выборы главы регионального центра. На них противостояли друг другу действующий мэр Сергей Кравчук и формально представлявший «Справедливую Россию» (перешёл в нее весной 2022 года из ЛДПР) Михаил Сидоров. Кравчук был мэром краевого центра и в период губернаторства Фургала, но предпочитал держать дистанцию, а Сидоров шёл на последние выборы именно как член команды бывшего губернатора. В итоге действующий мэр подтвердил свой статус, набрав 45% голосов, а его оппонент получил 33%.

Ещё один электоральный кейс, затрагивающий градоначальников, уникален тем, что речь идёт и о мэре, и о главе региона, причем, российской столицы. В сентябре Сергей Собянин в очередной раз подтвердил свои полномочия. Количественные показатели отличались, например, от того же главы Хабаровска (явка 43,18% и результат 76,39% в Москве и 26,66% и 45,42% в Хабаровске). На результат столичного мэра оказало влияние множество факторов – как объективных (отсутствие реальной альтернативы при формальном наличии кандидатов от всех парламентских партий), так и субъективных (в частности, контроль над административной машиной и, самое главное, дистанционное голосование). В текущей ситуации ставка мэрии на ДЭГ выглядела явно избыточной, но, видимо, столичные власти решили перестраховаться.

Следует отметить, что, несмотря на реализуемый Кремлём тренд на минимизацию случаев избрания мэров региональных столиц прямым голосованием, в региональных элитах регулярно проявляют себя прямо противоположные тенденции. Например, в конце августа челябинское заксобрание на своём уровне заблокировало инициативу ряда депутатов о возвращении прямых выборов мэра областной столицы. За два месяца до этого похожую инициативу заблокировал госсовет Республики Коми.

Если говорить о задачах, стоящих перед мэрами в ближайшей перспективе (несколько месяцев), то они не отличаются оригинальностью. Эти чиновники уже давно инкорпорированы в «вертикаль», поэтому на своем уровне они выполняют стоящие перед всей государственной машиной задачи, которые весьма обширны – от городского хозяйства до социальной обстановки. Возможно, им придётся столкнуться и с неожиданными поворотами, которые требуют самостоятельного принятия не оперативных, а стратегических решений. Пока такие предположения выглядят чисто умозрительными, но некоторые события лета показали, что инерционный сценарий может быть прерван достаточно быстро и неожиданно.

 

30 августа, 2023 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Июль-Август, 2023)

Для представителей губернаторского корпуса хозяйственные проблемы в широком понимании этого термина вышли на первые план, особенно в августе. Их можно подразделить на три большие группы – природные катаклизмы, техногенные аварии с экономическим подтекстом и чисто экономические пертурбации. При этом политические вопросы также оставались фоном для ряда регионов по мере приближения осеннего голосования. Все они в перспективе могут перейти в политическое измерение. В каждой из этих групп появился свой регион-«фронтмен», но это не значит, что для остальных данные проблемы не актуальны, просто они не так отчетливо попадали в федеральную повестку.

В случае с природными катаклизмами явно «лидирует» Приморский край, где непрерывные дожди наложились на проблемы с инфраструктурой. Изначально краевые власти попытались позиционировать проблему как локальную и результат недоработки местных чиновников – проявлением этого стал прорыв дамбы в Уссурийске. При этом проблема даже в ее острой форме вызревала постепенно, первые признаки надвигающегося коллапса появились еще в начале июля, индикатором чего стал совместный выезд на объект мэра города Евгения Коржа и главы края Олега Кожемяко. Через месяц с лишним дамбу прорвало, что привело к затоплению части города.

На это наложился новый цикл осадков, что спровоцировало серьезные последствия уже в краевой столице – Владивосток оказался в зоне подтоплений и оползней. В итоге уже в конце августа была вынуждена вмешаться Москва и ввести в регионе режим ЧС федерального характера. Проблема усугубляется тем, что в крае должны состояться губернаторские выборы (а также ряд голосований более низкого уровня), и текущая ситуация может заметно повлиять на настроения населения не в лучшую для власти сторону.

Как уже говорилось выше, Приморье стало наиболее ярким, но не единственным примером субъекта федерации, где природные катаклизмы могут повлиять на политические процессы.

Техногенно-экономические проблемы, попавшие в федеральную повестку и чреватые масштабным социальным взрывом (его разрозненные признаки уже наблюдались в августе) произошли на другом краю страны – в Дагестане. Население регулярно выходило на акции протеста, связанные с последствиями системных проблем в области ЖКХ – в ряде районов Махачкалы и других населенных пунктов полностью или частично отсутствуют подача воды и электроэнергии. После точечных протестов власти в ручном режиме решали проблемы, но, как в одеяле из заплаток, в других (или тех же местах) появлялись новые, такого же свойства.

Катализатором ситуации стал взрыв на АЗС в Махачкале, унесший жизни более 30 человек. С учетом сильных горизонтальных социальных связей в республике трагедия и ее последствия могут стать катализатором дальнейшего обострения ситуации. Претензии к властям опираются на то, что запредельный уровень коррупции способствует несоблюдению технических норм как при эксплуатации тех же АЗС, так и при застройке новых районов, что приводит к проблемам с обеспеченностью коммунальной инфраструктурой.

По примеру предыдущего блока также можно сказать, что Дагестан в настоящее время – далеко не единственный регион, где инфраструктурные проблемы могут перейти в политическую плоскость. Например, претензии социально-экономического свойства озвучиваются в адрес властей Хабаровского края, индикатором чего может служить поведение некоторых тонко чувствующих конъюнктуру федеральных чиновников. В частности, глава Минздрава РФ Михаил Мурашко публично выдвинул претензии к работе всего социального блока регионального правительства с вице-премьером во главе.

К субъектам федерации, где власть столкнулась (пока больше на латентном уровне) с проблемами ярко выраженного политического свойства, в первую очередь можно отнести Хакасию. Изначально на губернаторских выборах там планировалась победа представляющего «Единую Россию» Сергея Сокола над действующим губернатором-коммунистом Валентином Коноваловым. Однако динамика последних двух месяцев существенно ослабила вероятность реализации такого сценария.

Переломным моментом стал переход на сторону КПРФ патриарха региональной политики, главы парламента республики Владимира Штыгашева. Он и раньше публично поддерживал главу региона, но при этом формально сохранял свое членство в ЕР. В конце июня он порвал с партией, что стало сигналом для других представителей республиканского истеблишмента.

Как видно из вышеизложенного, в регионах в течение по определению спокойного летнего периода сложилась достаточно сложная ситуация, которая в начале осени может перейти в новое, политическое качество. При этом в отличие от многих подобных случаев федеральный центр не сможет дистанцироваться от ситуации, списав все на просчеты губернаторов или даже более нижестоящих чиновников. Кроме того, в ряде таких регионов намечено голосование, хотя в отличие от ситуации пятилетней давности власть гораздо более плотно контролирует электоральные процедуры. Правда, «у рубильника» почти везде стоят местные элиты, что может стать ясно, например, по итогам голосования в Хакасии.

 

31 июля, 2023 | Национальный Рейтинг Мэров (Июнь-Июль, 2023)

Ситуацию последних двух месяцев для мэрского корпуса можно охарактеризовать как езду по относительно ровной дороге с немногочисленными, но болезненными ухабами. Причем иногда эти ухабы бывают неожиданными, но чаще – вполне ожидаемыми и прогнозируемыми.

К числу последних с оговорками можно отнести ситуацию в Чите. Столица Забайкальского края осталась без руководителя еще прошлой осенью, глава города покинул свою должность по распространенной в последний год среди чиновников (особенно муниципальных) причине – заявил о желании принять участие в боевых действиях на Украине, что, вероятно, дало ему временный иммунитет от внимания силовиков. Однако с тех пор и до недавнего времени найти ему замену не получалось. Как уже неоднократно говорилось, должности мэров все больше становятся «расстрельными», что не способствует росту числа желающих занять этот пост. В Чите попытки заместить вакансию увенчались успехом лишь в начале июля – главой администрации депутаты избрали Инну Щеглову, бывшего зампреда регионального правительства.

Схожая с осенней читинской ситуация уже недавно летом возникла в Петрозаводске. В середине июня глава города Владимир Любарский изъявил желание принять участие в боевых действиях, после чего относительно оперативно был освобожден от должности уже в конце месяца. Вероятно, такая оперативность объяснялась универсальной причиной – нежеланием получить официальное внимание со стороны силовиков. Его сменила в ранге врио Инна Колыхматова.

Примечательно, что оба чиновника (бывший и нынешний главы города) относятся к команде губернатора Карелии Артура Парфенчикова, так что ни о какой борьбе губернатора с местными элитными группами, которой раньше часто были обусловлены замены глав региональных столиц, речи не идет. Кстати, ситуация с бывшим и нынешним мэрами Читы аналогична – оба получили свои должности при губернаторе Забайкалья Александре Осипове. Таким образом, все более четко прослеживается тренд, согласно которому непубличными «делателями муниципальных королей» становятся не главы регионов, а силовики.

При этом судьба муниципальных чиновников, которые попали в орбиту кадровой ротации подобного толка, может развиваться по совершенно противоположным сценариям. Так, например, тот же бывший глава Читы Александр Сапожников после полугодового отсутствия в региональной политике вернулся на малую родину и пытается восстановить формальные позиции в элите. В частности, он включен в первую пятерку списка «Единой России» на выборах в заксобрание края, которые состоятся в сентябре. Пока совсем иное развитие карьеры у ушедшего в отставку бывшего мэра Ижевска Олега Бекмеметьева. После ставшей неожиданностью для большинства наблюдателей отставки с должности в конце мая ему прочили повышение – пост в республиканском правительстве. В пользу такого сценария свидетельствовал тот факт, что отставник входил в команду губернатора и к нему не возникало серьезных публичных претензий. В итоге в начале июля стало известно о задержании Бекмеметьева сотрудниками ФСБ в аэропорту Ижевска, а в конце месяца – о предъявлении ему обвинений по эпизоду 2021 года.

Другой вид «ухабов» для глав региональных центров – выборы. В данном случае речь идет не об обсуждении кандидатур чиновников такими же чиновниками муниципальных органов представительной власти, а об электоральной кампании в тех немногочисленных регионах, где сохранились прямые выборы глав столиц. К числу таковых относится Хабаровск, где в сентябре должно состояться голосование граждан по кандидатуре мэра. Понятно, что электоральные процессы сейчас подконтрольны власти в гораздо большей степени, чем даже еще 3-4 года назад, но элемент неожиданности все равно остается, особенно в таком протестном дальневосточном регионе. На пролонгацию полномочий претендует представитель «Единой России» Сергей Кравчук. И хотя большинство ключевых постов в регионе находится в руках представителей ЛДПР, губернатор Хабаровского края Михаил Дегтярев публично поддержал представителя партии – формального конкурента. Правда, в регионе разделение в элите проходит по линии противники/сторонники бывшего губернатора Сергея Фургала, и последние сделали ставку в качестве кандидата в мэры на соратника экс-главы региона, муниципального депутата и представителя СРЗП Михаила Сидорова. Август должен показать, оправдываются ли ожидания электоральной интриги.

В ближайшей перспективе к числу рисков для муниципальных чиновников вообще и представителей мэрского корпуса в частности можно отнести растущую активность тех же силовиков. Судя по косвенным признакам, федеральная власть в очередной раз решила имитировать «очищение рядов» от коррупционеров и устроить соответствующую кампанию. При этом выше уровня отсечки явно находятся губернаторы, что показывают в том числе и проанализированные выше кейсы. В таком случае им приходится жертвовать публичными фигурами из собственных команд, к которым в числе первых можно отнести глав региональных столиц и других крупных городов.

29 июня, 2023 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Май-Июнь, 2023)

Задачи, стоявшие перед губернаторским корпусом в последние пару месяцев, можно разделить на две большие группы – условно стратегические и тактические. Впрочем, такая классификация является универсальной для любого периода активности как губернатора, так и любого другого чиновника, но уникальность ситуации лежит в практическом наполнении этой классификации. Если к тактическим задачам относятся «горящие» проблемы, которые нужно решать здесь и сейчас (так всегда было и будет), то к стратегическим для губернаторов сейчас относятся проблемы с горизонтом планирования 2-3-4 месяца, не больше. Например, речь идёт об осенних выборах, подготовка к которым на уровне регионов перешла в практическую плоскость примерно в мае – как раз за 4 месяца до события. Впрочем, подобное сокращение горизонта планирования в последние полтора года характерно как для всех уровней власти в стране (что бы там не говорилось на публику о стратегических планах), так и для рядовых граждан. При этом даже такое краткосрочное по прежним меркам стратегирование не даёт гарантии реализации этих планов. Например, закономерно возник гипотетический вопрос о судьбе выборов хотя бы в части регионов России (а возможно, и во всей стране) в случае, если бы ситуация с попыткой военного мятежа Евгения Пригожина пошла по другому сценарию.

С электоральной картиной полная ясность наступила до конца первой декады июня, как это и предусмотрено действующим законодательством. В течение мая и начала первого месяца лета состоялись последние ритуальные, но важные с точки зрения трансляции сигналов региональным элитам встречи президента и глав регионов, получивших согласие Кремля на переизбрание. Подтвердились звучавшие прогнозы о дуалистичной судьбе губернаторов от КПРФ. Руководитель Орловской области Андрей Клычков удостоился аудиенции, хотя и последним и почти в последний для официального старта кампании день. Его коллега по партии, но, скорее всего, не по политическим перспективам, глава Хакасии Валентин Коновалов такой аудиенции не удостоился, хотя и формально остался на посту. Отведённая ему Кремлём роль – проигрыш на выборах протеже федеральной власти Сергею Соколу.

Однако главной головной болью для губернаторского корпуса оставались проблемы оперативно-тактического свойства, причём здесь глав регионов можно было разделить на две неравные группы. Первая – это руководители регионов, близких к Украине. Прежде всего речь идёт о руководителе Белгородской области Вячеславе Гладкове, но близки к тому, чтобы оказаться в аналогичной ситуации, были главы как минимум Воронежской и Курской областей, а возможно, и Ростовской и Брянской.

Резкий всплеск диверсионной активности проукраинских групп на территории Белгородской области поставил главу региона практически в безвыходную ситуацию. Ресурсы для преодоления кризиса у него были крайне ограниченны, а федеральный центр фактически самоустранился от участия в ситуации, по крайней мере, в её социально-политическом измерении. Прокремлёвские СМИ при этом активно транслировали тезис, что за всё происходящее (как с точки зрения причин, так и борьбы с последствиями) ответственность несут исключительно региональные власти. Неизвестно, к чему в итоге привела бы такая ситуация, но в силу изменения её оценки украинской стороной активность диверсионных групп в этом субъекте Федерации через короткое время если не сошла на нет, то резко снизилась.

При этом вопросы, как действовать, если кризис повторится, остались, причём они актуальны не только для Белгородской, но и ряда соседних с ней областей. Они уже получили соответствующие негативные сигналы. Например, одновременно с заходом в Белгородскую область диверсионных групп атаке беспилотников подверглась Воронежская.

Справедливости ради стоит отметить, что губернаторский корпус в последние два месяца получал не только негативные сигналы (правда, нет уверенности в том, что они не являются негативными для населения регионов). Стало понятно, что, если не перестало существовать, то подверглось серьёзной эрозии правило, согласно которому на попавшие в федеральную информационную повестку инциденты руководители субъектов Федерации должны реагировать незамедлительно и хотя бы частично содержательно. Например, по сравнению с прошлыми годами малозамеченными с точки зрения последствий для губернаторов остались масштабные лесные пожары в Свердловской, Курганской и Тюменской областях, а позднее и в ХМАО. То же самое можно сказать и о других событиях, например, столкновении танкеров на реке Лена, обрушении трибуны с человеческими жертвами в Ростовской области или забастовке работников завода УАЗ в Ульяновской.

Рассматриваемый период подтвердил ещё один прогноз, который ранее неоднократно озвучивался наблюдателями. Ситуация с неожиданной, но очень быстротечной попыткой военного мятежа Евгения Пригожина поставила вопрос о субъектности руководителей регионов. Другими словами, о том, насколько они способны действовать самостоятельно, без указаний из Москвы (пресловутых «методичек АП»). Было заметно, что в первую половину суток после начала событий управленческий аппарат, в первую очередь, на местах, был парализован, а некоторые главы регионов не предпринимали заметных действий и до окончания событий. В июне ситуация разрешилась довольно быстро, но похожие кризисные кейсы (не обязательно аналогичные в буквальном смысле, но с типологической точки зрения близкие) могут повториться в ближайшее время, поскольку политсистема всё больше разбалансируется. И тогда от губернаторов для политического выживания могут потребоваться новые качества.

 

31 мая, 2023  | Национальный Рейтинг Мэров (Апрель-Май, 2023)

В мэрском корпусе пунктиром продолжали развиваться наметившиеся ранее тенденции. Подавляющее большинство руководителей региональных столиц продолжали находиться в тени губернаторов, де-факто выполняя функции министров правительств субъектов федерации, ответственных за конкретную территорию. Правда, некоторые флуктуации случались, что лишь подчеркивало общую линию.

В самом конце мая произошли две отставки, каждая из которых по-своему стала неожиданной. Самым ярким сюрпризом стал уход со своего поста главы Ижевска Олега Бекмеметьева. Управленец входил в команду губернатора Удмуртии Александра Бречалова, пробыл на своем посту более 4 лет, его деятельность не вызывала серьезных нареканий. Судя по всему, официально обнародованная версия соответствует реальности — уход действительно состоялся по собственному желанию.

Ответ на вопрос о реальных причинах произошедшего будет получен после того, как прояснится дальнейший карьерный трек отставника. Если подтвердится информация, что он займет должность вице-премьера регионального правительства, курирующего работу муниципалитетов, это станет ярким подтверждением тезиса о полной встроенности мэрского корпуса в губернаторскую «вертикаль». В таких условиях закономерное развитие карьеры муниципального чиновника – переход на региональный уровень с сохранением профиля деятельности. Этот тезис подтверждается еще одним фактом – не совсем ясно, кто по процедуре будет исполнять обязанности мэра, пока по конкурсу не будет избран новый (это минимум 1-2 месяца), но данный факт особенно не волнует местные элиты и власти региона.

Вторая отставка была более ожидаемой, но не стопроцентно предсказуемой. Со своего поста ушла сити-менеджер Рязани Елена Сорокина, проработавшая на своем посту без малого четыре года. Она была не самостоятельной фигурой в сложной системе сдержек и противовесов, существовавшей при прошлом главе региона Николае Любимове, но справлялась с основой задачей – аккумулировала на себе негатив, отводя его от региональных властей. В рязанской мэрии произошла рокировка, зеркальная по сравнению с вышеописанной в Удмуртии (если версия о переходе экс-мэра Ижевска в региональное правительство подтвердится). На пост главы Рязани новым губернатором Павлом Малковым предложена кандидатура оперативно ушедшего в отставку зампреда областного правительства Виталия Артемова, который уже занимал пост мэра в 2010-2014 гг. То, что губернатор Малков готовит смену городской команды после подтверждения своих полномочий на выборах осенью 2022 года, стало понятно еще несколько месяцев назад. В феврале силовики задержали на­чаль­ни­ка управ­ле­ния бла­го­устрой­ства ад­ми­ни­стра­ции Ря­за­ни Юрия Фур­фу­ра­ка и трех его под­чи­нен­ных, а та­к­же Вла­ди­ми­ра Ар­цы­ба­ше­ва, со­вет­ни­ка быв­ше­го вице-гу­бер­на­то­ра Ря­зан­ской об­ла­сти Иго­ря Гре­ко­ва.

Тезис о технической роли мэров региональных центров подтверждает ситуацией в двух других субъектах федерации. Весной в очередной раз в информационное поле попала ситуация с затянувшимся отсутствием мэров в Томске и Чите. В столице Забайкальского края бывший мэр Александр Сапожников предпочел отправиться на украинский фронт прошлой осенью, что, вероятно, уберегло его от внимания правоохранителей (этой схемой последние 8-10 месяцев пользуется все больше муниципальных чиновников, в том числе и мэров). Смену ему так и не нашли, в конце мая была опубликована информация, что глава города может быть избран конкурсной комиссией в начале июля, хотя по кандидатам на этот пост пока есть очень много вопросов.

В Томске история тянется с 2020 года, когда свой пост после обвинений в коррупции покинул Иван Кляйн, а ряд претендентов в прошлом году сошли с дистанции. Пока ситуация остается подвешенной, но отсутствие мэра не создает неразрешимых проблем в управлении городом, что подтверждает тезис о все более технической роли этой должности.

В ближайшее время перед мэрами будут стоять очевидные задачи. В тех регионах, где предстоят избирательные кампании – «форматирование» подведомственных им территорий в интересах врио губернаторов. И, конечно, все они в той или иной степени будет вовлечены в обеспечение украинской кампании. Форма и интенсивность такой деятельности будут зависеть от близости региона к западным границам РФ.

 

27 апреля, 2023 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Март-Апрель, 2023)

Для губернаторского корпуса в последние два месяца актуальными стали настроения в стиле «лед тронулся» или «процесс пошел». В середине марта стартовали перестановки в губернаторском корпусе, к которым на протяжении многих месяцев готовились игроки – как морально, так и, прежде всего, ресурсно. Правда, сценарии и «объекты» отставок оказались не совсем такими, как ожидались, хотя назвать их совсем неожиданными и принципиально новыми вряд ли возможно.

В середине марта лишились своих должностей главы Чукотки и Смоленской области, в конце месяца – губернатор Омской, а совсем недавно, во второй половине апреля – Красноярского края. Интерес представляет анализ общих черт как ряда отставников, так и новых назначенцев.

Один из напрашивающихся выводов – в кадровой политике на губернаторском уровне «донбасский» консенсус приходит на смену партийному. Среди уже состоявшихся отставников — представители ЛДПР и «Справедливой России», которых сменили не имеющие отношения к этим партиям назначенцы. При этом они, хоть и короткое время, занимали административные должности в российских органах власти на ранее подконтрольных Украине территориях (в случае с Омской областью и Чукоткой). Фактическое урезание (или даже ликвидация – время и дальнейшие перестановки покажут) партийной квоты на уровне глав регионов демонстрирует прежде всего эрозию позиций лишившихся позиций политических сил. И ЛДПР, и СРЗП находятся в усугубляющемся кризисе, давно не претендуют на субъектность, а значит, и «платить» им за лояльность кадровой квотой Кремль не считает нужным.

В разрезе данного вывода на контрасте любопытно посмотреть на ситуацию вокруг кандидатов более субъектной (особенно на уровне части региональных отделений) партии – КПРФ. Она пока сохраняет все три губернаторские позиции. Судя по всему, глава Орловской области Андрей Клычков сохраняет свой пост, в чем заинтересовано как и руководство КПРФ, так и администрация президента (эти интересанты в свое время и организовали его «перевод на повышение» из Москвы). В этом году выборы главы столицы, и относительно сильные игроки даже без претензий на победу не нужны ни команде Сергея Собянина, ни администраторам политпроцессов из АП, ни, самое главное, Геннадию Зюганову, который перед давно ожидающимся, но все откладывающимся уходом на пенсию пролоббировал выдвижение в рамках столичной кампании своего внука Леонида.

При этом, судя по всему, коммунистам придется «сдать» своего кандидата в Хакасии (самого слабого из партийной тройки губернаторов). Однако «сдача» позиции в этом субъекте федерации должна пройти по более сложному сценарию, чем в случае с вышеуказанными отставниками от ЛДПР и СРЗП. О намерении участвовать в выборах в республике заявил «вечный кандидат», которого за последние десять лет слухи «назначали» в различные регионы Сибири, Сергей Сокол, кстати, также представляющий «донбасский консенсус». По задумке администраторов политического процесса он «в честной электоральной борьбе» по итогам кампании должен победить нынешнего главу Хакасии Валентина Коновалова, что позволит администраторам взять хотя бы частичный реванш за провалы во время губернаторской кампании 2018 года. С учетом тотального контроля власти над электоральными процедурами (к тому же в этом регионе для полной уверенности планируется использование электронного голосования) обеспечить такую красивую комбинацию будет достаточно несложно.

Что касается сменщиков уже отправленных в отставку губернаторов или «приговоренных к уходу» (как, например, в Хакасии), то у них помимо политической составляющей идентификации (вышеуказанный «донбасский консенсус») присутствует и номенклатурно-экономическая. Все они являются протеже ведущих федеральных групп влияния, что, вероятно, и доминировало при принятии решений об их назначении или выдвижении.

На фоне стартовавших перестановок форсировали свои усилия и игроки, которые претендуют на контроль над другими регионами. По уже сложившейся практике фронтменами таких кампаний выступают силовые структуры. Например, в федеральную повестку попали аресты двух заместителей главы Брянской области. Информационный скандал вокруг региона с участием силовиков разразился даже в таком «мертвом» с точки зрения публичной политики субъекте федерации, как Мордовия, где губернатор вступил в должность всего лишь в 2021 году.

Вышеприведенные факты говорят о том, что стартовавшие кадровые перестановки стимулируют игроков (как региональных, так и федеральных) форсировать реализацию планов по продвижению собственных кандидатов, для чего необходимо сместить имеющихся глав регионов. Поэтому давление на представителей губернаторского корпуса, и без того немалое (они отвечают и будут отвечать в ближайшее время за большое количество направлений, связанных с украинской кампанией), серьезно возрастет. Такая ситуация продлится, как минимум, до конца мая.

 

30 марта, 2023 | Национальный Рейтинг Мэров (Январь-Март, 2023)

Для мэрского корпуса последние месяцы не принесли ничего нового – в целом происходило «расширение и углубление» давно наметившихся (по некоторым параметрам – много лет назад) тенденций. Самая главная из них – завершение выстраивания властной вертикали, в которую теперь, с немногочисленными исключениями, встроены все главы региональных столиц.

Одним из последних источников субъектности для глав муниципальных образований остаётся способ получения ими своих полномочий. Если мэр пришёл на должность через выборы, то он обладает гораздо большей свободой, чем назначенец, как правило, обязанный региональной администрации (конкретная схема роли губернатора в назначении мэра варьируется от региона к региону). Соответственно, встраивание мэрского корпуса в вертикаль подразумевает отказ от выборов.

В феврале на такой шаг пошли власти одного из крупнейших сибирских регионов – Новосибирской области. Заксобрание субъекта Федерации приняло закон об отмене прямых выборов мэров Новосибирска и расположенного вблизи него наукограда Кольцово. Теперь глав этих городов станут назначать местные советы депутатов. Они будут выбирать из кандидатов, отобранных конкурсной комиссией, половину которой сформирует губернатор Новосибирской области. Новый порядок наделения муниципальных чиновников полномочиями должен начать действовать с сентября 2024 года.

Кейс с отменой выборов мэра Новосибирска можно считать показательным и эпохальным. Во-первых, этот город оставался единственным миллионником, кроме Москвы и Петербурга, где сохранялись выборы. Однако обе столицы. помимо городского, одновременно имеют статус регионов, поэтому на них распространяется доминирующая в настоящий момент норма о выборности губернаторов. Во-вторых, с электоральной точки зрения Новосибирск вплоть до последнего времени оставался серьёзной проблемой не только для региональной власти, но и для Кремля. На выборах дважды побеждал действующий мэр, представитель КПРФ Анатолий Локоть (к настоящему моменту он успешно «ассимилирован» властью), а, например, в 2019 году второе место после него занял глава местного штаба Навального Сергей Бойко.

Именно поэтому отмену выборов мэра в Новосибирске можно считать эпохальным событием, возможная общественная реакция на которое была протестирована осенью 2022 года на другом не лояльном власти сибирском городе – областной столице Томске. Теперь из региональных столиц прямые выборы остаются всего в пяти городах, и все они – за Уралом (Анадырь, Якутск, Хабаровск, Улан-Удэ и Абакан).

Ещё одним признаком встраивания мэров в вертикаль является их судьба в случае ослабления позиций. При этом речь идёт не только о проблемах самого главы региональной столицы, но и губернатора, который, как в классической иерархической структуре, отводит удар от себя на фактического подчинённого.

Показательный случай, иллюстрирующий этот тезис, произошёл в марте в Белгородской области. Там был арестован бывший глава областного центра Антон Иванов. Он пробыл мэром менее года, в конце 2022 года покинув должность. При этом практически сразу после этого он стал объектом резкой критики со стороны областной администрации и лично губернатора Вячеслава Гладкова. Следует отметить, что «громоотводом» губернатор назначил его ещё раньше – летом 2022 года, подвергнув публичной критике. При этом сам Иванов пришёл на должность мэра как креатура Гладкова – когда главе региона в конце 2021 года удалось «уйти» местного тяжеловеса и члена команды экс-главы Белгородской области Евгения Савченко Юрия Галдуна.

Впрочем, главным вызовом и главной возможностью для всех российских чиновников вообще и мэров в частности в ближайшее время будет продолжающаяся украинская кампания. Кто-то воспользуется этим как последней возможностью, как глава одного из крупнейших городов Приморского края Большой Камень Рустям Абушаев. В конце марта появилась информация, что он отправился служить по контракту в зону боевых действий – спустя короткое время после того, как правоохранителями ему было предъявлено обвинение. Однако большинство мэров будет вовлечено в идущую на Украине кампанию опосредованно. В ближайшее время на них губернаторами (с которых спрашивает федеральный центр) будет возложена ответственность за массовый набор контрактников: старт наиболее активного этапа данной кампании ожидается в начале апреля.

 

28 февраля, 2023 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Январь-Февраль, 2023)

В начале года губернаторский корпус получил достаточно красноречивый и при этом неожиданный сигнал. Была реанимирована сюжетная линия вокруг переименования должности главы Татарстана, причём внешняя, публичная канва перед пришедшими в конце января новостями не содержала никаких намеков на это. В конце декабря прошлого года, формально следуя букве закона, власти республики согласились на отказ от должности президента, но только с начала следующей легислатуры, то есть с 2025 года. Наблюдателями вполне обоснованно это было расценено как фактическое сохранение статус-кво и тактический проигрыш федерального центра в «приведении к общему знаменателю» региональных элит.

Неожиданно с конца января парламент республики вернулся к рассмотрению этого вопроса и согласился с переименованием уже с первых чисел февраля, правда, оставив «утешительный приз» в виде параллельного названия должности «раис». Как уже говорилось выше, внешних признаков давления на татарстанские элиты в открытых источниках в течение предшествующего этому событию месяца не наблюдалось, поэтому наблюдателям (в число наиболее заинтересованных входил истеблишмент других регионов) оставалось только предполагать, какие непубличные инструменты были задействованы.

Впрочем, внимание с этой новости у регионалов быстро переключилось (было переключено Кремлём) на другую сюжетную линию, которая активно педалировалась федеральным центром. В конце января и особенно в первой половине февраля активно муссировались слухи о параметрах очередного «губернаторопада», который якобы должен был произойти вот-вот. В подконтрольной Кремлю сетке Телеграм-каналов и других масс-медиа появлялись различные «списки на вылет» с обоснованием позиций того или иного фигуранта.

Правда, объяснялось это скорее всего не столько реальным приближением кадровых перестановок (спрогнозировать их в современной турбулентной российской ситуации не может никто), сколько информационными потребностями федеральной власти. К началу февраля с заполнением информационной повестки, за которой внимательно наблюдают элиты, возникли проблемы. На тот момент существовали ожидания (пока не подтвердившиеся), что президент начнёт кадровые перестановки и обозначит контуры дальнейшего развития политсистемы. Однако хронологической «точкой сборки» этих новостей должно было стать его Послание, намеченное на 20-е числа февраля. До этого же момента было необходимо заполнять повестку, и элементом такой кампании стали слухи о грядущих перестановках в губернаторском корпусе. Стимулировали ротацию подобных слухов и регулярно на тот момент публиковавшиеся новости о встрече главы государства с тем или иным губернатором. Слухи о перестановках и ожидания «губернаторопада» пока не подтвердились, но стоявшая на тот момент перед властью тактическая задача была решена – элиты, особенно региональные, были заняты анализом и прогнозированием перспектив отдельных представителей губернаторского корпуса.

Однако в соответствии с теоремой Томаса, согласно которой, если ситуации воспринимаются как реальные, то они имеют реальные последствия, активизировались игроки, имеющие интерес к тому или иному губернаторскому креслу. Внешне это нашло своё выражение в двух сюжетных линиях. Первая – это резко возросший объём вброса компромата на отдельных губернаторов и симметрично увеличившийся объём информационных контркампаний со стороны реальных или предполагаемых объектов атак.

Вторая сюжетная линия проходила в рамках активизации использования самого главного ресурса внутриэлитной борьбы в современной России – силового. Была заметна активизация работы правоохранительных структур в отношении представителей окружения того или иного главы региона – как правило, того, чьи позиции считались слабыми. Например, в Самарской области была задержана глава региональной Счётной палаты Елена Дуброва, а в Ханты-Мансийском автономном округе обозначились проблемы у помощника главы региона Натальи Комаровой Михаила Слинкина, который оперативно написал прошение об отставке. Однако, поскольку пока ситуация с перестановками вновь перешла в режим ожидания, эти и ряд иных сюжетных линий в других регионах также находятся в подвешенном состоянии.

Приходили в рассматриваемый период новости для губернаторов и по «украинской линии». В конце февраля несколько десятков из них были включены в западные санкционные списки в связи с участием в мобилизационных мероприятиях. Правда, главы регионов, вероятно, были к этому готовы, а с точки зрения как минимум краткосрочной устойчивости их аппаратных позиций это является однозначным плюсом. Однако вопросы мобилизации для них представляют и серьёзный риск. В январе-феврале, скорее всего, не без участия их оппонентов в медиа-поле всплывали скандалы с видеообращениями и жалобами мобилизованных в адрес руководителей регионов. Каждый из адресатов реагировал по собственному сценарию, но по любому типу реакции было заметно, что сам факт появления такого обращения серьёзно нервирует чиновника.

Напряжённая ситуация в губернаторском корпусе в ближайшие месяцы будет сохраняться. В Послании президент обозначил, что осенние выборы пройдут по плану, следовательно, сохраняется и прежний график подготовки к ним. В соответствии с таким графиком дедлайн для отставок глав регионов – конец мая, а практика показывает, что проходить они могут и в марте-апреле. Таким образом, в ближайшее время можно ожидать заметного оживления инфополя вокруг если не всех, то многих представителей губернаторского корпуса.

 

28 декабря, 2022 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Итоги 2022 года)

В уходящем году губернаторы по уже сложившейся традиции выступали «чёрной костью» существующей политсистемы. Впервые эта модель в полном объёме была опробована во время пандемии в 2020 году (позднее, в несколько облегченном виде – в 2021-м). Речь идёт о том, что они выполняли наиболее сложную с социально-политической и медийно-репутационной точки зрения работу в интересах федерального центра, отвечая за неизбежные провалы, но при этом не особо рассчитывая на бонусы в случае успехов.

Уже в первой половине года на дальнюю периферию была вытеснена некогда ключевая для руководителей регионов тема – так называемого «губернаторопада». По сложившейся в «десятые» годы традиции, ею интересовались не только чиновники, чей срок полномочий подходит к концу, но и их коллеги, поскольку раньше Кремль в рамках «губернаторопада» мог отправить в отставку и допустившего критические (а иногда просто серьёзные) ошибки управленца, что демонстрировалось неоднократно. Таким образом федеральная власть негативно стимулировала руководителей субъектов Федерации. Во время пандемии эта практика, как тогда казалось, была поставлена на паузу и после окончания ограничений вновь должна была быть реанимирована.

Однако этого не произошло – публикация в начале года различного рода «списков на вылет», когда-то приковывавшая внимание региональных элит, ажиотажа среди них уже не вызывала. К 2022 году окончательно сложилось понимание того, что на большинство регионов найти адекватную замену проблематично, а менять шило на мыло не имеет смысла и чревато дополнительными издержками. К тому же такой инструмент, как уголовные дела на окружение губернаторов и близких к ним муниципальных чиновников (мэров региональных столиц и т. п.), оказался вполне действенной заменой отставкам, к тому же гораздо менее обременительной для Кремля с точки зрения поиска замены.

При этом выборы практически перестали быть для представителей власти на местах проблемой – воспоминания о 2018 годе кажутся давно ушедшей эпохой. Электоральная система после введения многодневного и электронного голосования стала настолько управляемой, что позволяет обеспечить на любых выборах практически любой результат – самое главное, чтобы население сочло его легитимным. То же самое касается и губернаторских выборов: самое главное (единственно главное) – чтобы кандидатура чиновника была одобрена в Кремле.

По понятным причинам ключевые задачи для государственной машины вообще и губернаторского корпуса в частности в уходящем году были связаны с боевыми действиями на Украине. До осени они касались значительной части чиновников, если не выборочно, то в большинстве своем по касательной. Понятно, что, например, для губернаторов Белгородской и Курской областей не позднее конца весны связанные с украинской кампанией проблемы стали главным содержанием их деятельности, в то время как их коллеги из гораздо более удалённых от западных границ России областей с ними практически не сталкивались.

Однако примерно с середины года эта воронка начала затягивать и других руководителей субъектов Федерации. Сначала стали появляться слухи о том, что в число основных KPI для всех региональных руководителей вошло требование обеспечить определённое число добровольцев для участия в кампании. После официального старта мобилизации это требование (и вообще всё связанное с обеспечением этого процесса) де-факто приобрело официальный характер. В итоге руководители регионов были вынуждены закрывать бреши в материальном обеспечении, которые образовывались не по их вине. В значительной части регионов с их дефицитными бюджетами такие средства не были предусмотрены, что привело к знаменитой дилемме, озвученной орловским губернатором – «или выплаты, или экипировка». С определённым напряжением, но к концу года большинство подобных проблем было решено, или, по крайней мере, их актуальность была в значительной мере снижена.

Вышеописанные тенденции подтверждают, что губернаторы давно стали частью государственной машины, менеджерами высшего среднего звена, не более. Однако почти перед самым Новым годом случился казус, который заставил вспомнить о когда-то существовавшей субъектности региональных элит. Татарстан, который должен был не позднее 1 января 2023 года отказаться от названия должности главы региона «президент», нашёл юридическую лазейку и де-факто сумел сохранить статус-кво. В итоге мяч оказался на стороне федерального центра, поскольку элитам в этой ситуации всё ясно, но вряд ли Кремль захочет её обострять.

В наступающем году стоящих перед губернаторами проблем меньше не станет. Наоборот, их будет больше, а станут они гораздо острее. Как минимум первые месяцы 2023 года пройдут под знаком боевых действий, а их кадровое и ресурсное обеспечение по-прежнему во многом будет лежать на представителях региональной власти. Поскольку развитие внутриполитической ситуации (прежде всего, поведение элит) будет критически зависеть от динамики украинской кампании, то давать прогноз дальше апреля-мая бессмысленно, слишком много неизвестных. Одно точно – в наступающем году губернаторам придётся ещё более пристально следить за меняющейся реальностью, а реагировать на эти изменения – ещё более оперативно. Правда, по сравнению с 2022 годом в году наступающем могут впервые за много лет потребоваться нестандартные видение и подход.

 

22 декабря, 2022 | Национальный Рейтинг Мэров (Итоги 2022 года)

Уходящий год стал для представителей мэрского корпуса таким же тяжёлым, как и для всей страны. Вернее, он был более тяжёлым, так как полномочий (обязанностей), по складывавшейся в предыдущее десятилетие традиции, становилось всё больше, а ресурсов для их выполнения (финансовых в первую очередь) – всё меньше. Правда, в связи с украинскими событиями, особенно в их мобилизационном измерении, большая часть нагрузки по выполнению актуальных для федерального центра задач всё-таки легла на губернаторский корпус. Однако к началу 2022 года в подавляющем большинстве субъектов Федерации мэры де-факто представляли собой министров регионального правительства, ответственных за конкретную территорию, не более того. Поэтому и все губернаторские проблемы по вертикали спускались на местный уровень.

Закрепить давно сложившееся де-факто положение дел (статус местного самоуправления вообще и мэрского корпуса в частности) должен был новый закон о местном самоуправлении. Он был внесён в Госдуму ещё в конце прошлого, 2021 года, и, судя по фамилиям его формальных авторов (сенатор Андрей Клишас и депутат ГД Павел Крашенинников) предполагался к быстрому принятию, как происходит почти со всеми внесёнными этими говорящими головами законопроектами.

Новый закон о МСУ должен был «расширить и углубить» внесённые в 2020 году в Конституцию РФ поправки, юридически закрепив превращение местного самоуправления в нижний этаж государственной власти. Однако документ вызвал большое напряжение в местных элитах, признаком чего стал факт выступления против него части думской оппозиции. В итоге законопроект был оперативно принят в первом чтении ещё в январе, но по состоянию на середину декабря так и «завис» на подготовке ко второму.

Правда, почти всё, что происходило с главами региональных столиц в уходящем году, происходило так, как будто бы законопроект был принят. Степень их субъектности ещё больше снизилась, все они действовали в коридоре, который им обозначали либо губернаторы, либо местные силовики (второй вариант обычно выглядел хуже по последствиям).

Последние очаги самостоятельности местных элит были подавлены (правда, речь идёт скорее о том, что, как при торфяных пожарах, огонь ушёл под землю, но проявится потом). Внешним проявлением этого стало, например, избрание после долгого поиска приемлемых для сторон вариантов мэром Мурманска Юрия Сердечкина. До этого долгое время местные элиты, фронтменом которых выступал депутат Госдумы и экс-глава Мурманска Алексей Веллер, блокировали усилия губернатора Андрея Чибиса. В другом регионе, который также когда-то славился субъектностью местных элит, Белгородской области, глава региона Вячеслав Гладков, как только возникла необходимость, отправил в отставку «по собственному желанию» главу региональной столицы Антона Иванова. За год до этого его назначение пролоббировал сам губернатор, которому удалось добиться отставки представителя местного лобби и «тяжеловеса» Юрия Галдуна.

При этом в уходящем году проштрафившиеся мэры получили ещё один вариант «работы над ошибками». Сразу несколько градоначальников решили принять участие в украинском измерении российской политики. Например, экс-мэр Краснодара перешёл на должности сначала в Харьковскую область, а потом в Херсонскую. Бывший глава (сити-менеджер) Читы Александр Сапожников вообще ушёл добровольцем на фронт. Перед этим к нему возникали различные претензии – от невозможности справиться с проблемами ЖКХ и вопросами по заключению ряда концессий до личного долга перед банком. В качестве контраста можно привести развитие событий вокруг дальневосточного коллеги Сапожникова – бывшего мэра Владивостока Олега Гуменюка. В конце года прокурор запросил для экс-чиновника почти 20 лет лишения свободы.

Наступающий год вряд ли для мэров будет более лёгким, чем уходящий. Правда, как и на других уровнях власти, события 2022 года и их администрирование загнали под ковер, но не решили ряд фундаментальных проблем. Развитие событий в году наступающем может удивить наблюдателей, в том числе и тех, кто отслеживает работу мэрского корпуса. Эти чиновники находятся ближе всего к населению, тоньше чувствуют изменения его настроений, поэтому могут повести себя совершенно неожиданным для московских наблюдателей образом.

 

29 июня, 2022 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Май-Июнь, 2022)

Для губернаторского корпуса ситуация в рассматриваемый период отличалась повышенной динамикой. Руководители регионов столкнулись с комплексом проблем, часть из которых для них оказалась явно в новинку, а часть – развернулась с неожиданной стороны.

Самой главной новостью минувших двух месяцев для всех глав регионов стала относительная определённость с выборами – как намеченными на сентябрь, так и вообще. Новая геополитическая реальность породила новую систему координат, в которой различные игроки пытаются проводить собственные интересы. Часть российского истеблишмента лоббировала идею об «избыточности» классических электоральных процедур в новой реальности, однако кураторам внутриполитических процессов удалось отстоять такие процедуры как один из признаков «нормальности», существовавшей в стране до февраля. Следует отметить, что запрос на «нормализацию» обыденной жизни всё более чётко ощущается среди различных групп населения, и с осени власть намерена в полной мере начать его удовлетворять. Выборы должны стать одним из инструментов работы в этом направлении.

Внешним признаком того, что власть не намерена отказываться от проведения классической избирательной кампании, стали перестановки в губернаторском корпусе. Они анонсировались и ожидались давно, однако текущая ситуация оставляла этот кадровый сюжет в подвешенном состоянии, как и многие другие. Когда весной окончательно стало ясно, что на Украине ситуация принципиально не изменится как минимум до начала июня (последний предусмотренный законом дедлайн для назначения врио губернаторов с прицелом на их кампанию в сентябре), было принято решение реализовать давно запланированные кадровые решения одним пакетом 10 мая. Формально это выглядело как череда отставок «по собственному желанию» каждого губернатора в отдельности.

Сами персоны отставников особых вопросов не вызвали – ранее они неоднократно фигурировали в различных информационных «утечках» и рейтингах губернаторов «на вылет». Правда, следует отметить, что Кремль провёл перестановки в «щадящем» режиме и реализовал минимальный сценарий из обнародовавшихся ранее в СМИ. Свои посты оставили 5 глав регионов, хотя озвучивались списки на 7-10 персон. В частности, сохранили свои посты губернаторы Свердловской, Калининградской и Мурманской областей, республик Карелия, Удмуртия и Бурятия. Видимо, и здесь власть руководствовалась соображениями, согласно которым любые радикальные (в случае с губернаторами – многочисленные) кадровые перестановки будут восприняты как признак ненормальности и чрезвычайности текущей ситуации, что не входит в её планы. В итоге на всех уровнях она сейчас руководствуется принципом «сбережения кадров» и проводит перестановки по минимуму, при необходимости скорее «укрепляя» проштрафившегося чиновника заместителями, к которым и перетекают основные полномочия без изменения формальной рамки.

Более любопытными выглядят кандидатуры сменщиков, хотя здесь сенсаций тоже не наблюдалось. С аппаратной точки зрения был соблюден кадровый баланс, когда основные группы влияния (из имеющих интерес к конкретным регионам) получили там своих представителей. Обращает на себя внимание, что двое из новых назначенцев перешли в регионы из АП, причём один – с поста замглавы управления, что в дофевральской ситуации выходило бы за определённые рамки. Возможно, сейчас переход на пост губернатора из Москвы выглядит более предпочтительным по сравнению с некоторыми другими вариантами развития карьеры. То же самое касается и ещё одного московского чиновника не из АП, бывшего главы Росстата, а в настоящее время — врио главы Рязанской области Павла Малкова.

В остальном развитие ситуации вокруг губернаторского корпуса укладывалось в рамки «новой нормальности», возникшей в текущем году. Часть губернаторов была вынуждена сконцентрироваться на полувоенных вопросах – это прежде всего касается пограничных с Украиной областей. В сложной ситуации оказался свежепереназначенный глава Калининградской области Антон Алиханов, который на старте кампании столкнулся с возможными экономическими проблемами в связи с действиями Литвы. Правда, все главы регионов, которые оказались на передовой новых проблем, пользуются серьёзной ресурсной поддержкой федерального центра.

Малозамеченной в федеральной повестке, но знаковой новостью стал перенос рассмотрения законопроекта об основах местного самоуправления на осень. Он даёт губернаторам серьёзные формальные рычаги воздействия на мэрский корпус, и в случае его принятия «вертикаль» в регионах приобрела бы завершённый вид. Однако пока этот вопрос поставлен на паузу.

В летние месяцы стоящие перед губернаторами задачи очевидны. Первая – это подготовка к Единому дню голосования, причём это касается не только тех глав регионов, которым самим необходимо избираться/переизбираться. Общественные настроения динамичны, что чревато неожиданными сюрпризами. Также для глав ряда регионов актуальными остаются проблемы, связанные с украинской кампанией (причём эта актуальность нарастает, судя по интенсивности инцидентов на сопредельных с Украиной территориях). Кроме того, у всех губернаторов есть своя текучка, связанная с особенностями того или иного региона. Если не уделять ей достаточно внимания, то кадровые решения могут состояться досрочно, несмотря на вышеупомянутую ставку Москвы на кадровую стабильность. Например, в ряде регионов с приходом весны-лета актуализировалась проблема лесных пожаров.

 

28 апреля, 2022 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Март-Апрель, 2022)

Практически все актуальные для губернаторского корпуса сюжеты в рассматриваемый период либо прямо касались, либо преломлялись через призму происходящего на Украине. По сложившейся традиции вопросом номер один каждую весну (и каждую осень) для большинства губернаторов были его перспективы в свете Единого дня голосования, поскольку именно на март и начало апреля приходился пик пресловутого «губернаторопада». В 2020 и 2021 годах эта традиция подверглась значительной эрозии, а в текущем году заговорили об отмене сложившихся в 2010-е годы практик.

В СМИ в марте, а потом и в апреле явно с подачи власти был вброшен слух о возможной отмене прямых губернаторских выборов в ряде регионов. Речь идёт о замене процедуры прямого голосования прохождением кандидатуры главы региона через заксобрания – возможность такого варианта уже предусмотрена действующим законодательством. Однако и в данном случае региональные руководители оказались в подвешенной ситуации. Ясно, что такие решения будут приниматься исходя из социально-экономической ситуации в сентябре (на дату голосования), а давать такие прогнозы с учётом высокой турбулентности происходящих процессов можно будет не раньше, чем за пару месяцев до самой даты. В итоге для губернаторского корпуса ситуация даже менее определённая, чем в 2020-21 гг., но это всё равно лучше, чем вбросы очередных «рейтингов губернаторов на вылет», которые не вызывали никакого доверия как минимум с осени прошлого года.

Основная политически значимая нагрузка на губернаторский корпус легла в связи с кампанией на Украине, что затронуло если не все регионы, то большую их часть. Если власти пограничных с Украиной субъектов Федерации существуют в состоянии полумобилизационной реальности и вынуждены решать сразу множество задач (беженцы, хозяйственные последствия пребывания большого количества войск и т. п.), то руководство более удалённых от западных рубежей территорий концентрируется на отдельных связанных с кампанией направлениях. Перед ними стоят как чисто хозяйственные задачи (те же беженцы распределяются далеко на восток страны), так и политические, связанные, например, с необходимостью проведения медийно-патриотических мероприятий. Среди наиболее деликатных задач – обнародование имен погибших и сопутствующие этому процедуры. Как видно из уже опубликованной информации, с такой необходимостью столкнулись губернаторы значительной части регионов.

Из всех губернаторов наиболее заметным в медийном поле остаётся Рамзан Кадыров, и до этого явно тяготившийся статусом «простого» главы региона. Он де-факто занял место неофициального спикера российской стороны конфликта, что не вызывает восторга у ряда представителей российской элиты. Одним из проявлений такого раздражения стала его полемика с пресс-секретарем президента Дмитрием Песковым, причём последний явно действовал не только от своего имени.

Наконец, почти не замеченным прошло очень важное для анализа динамики региональных элит событие. Вернее, уместнее говорить о старте процесса, который является знаковым для многих регионов, где после долгих лет нахождения у власти «местного» пришёл «варяг». Речь идёт о начале активной фазы «зачистки» наследия и команды бывшего губернатора Белгородской области Евгения Савченко. Поводом для этого стало распространение вызывающей сомнения в адекватности экс-губернатора книги за его авторством, содержащей к тому же не соответствующие текущему политическому моменту высказывания по украинской тематике. Однако если бы не необходимость «зачистки», то вряд ли на это обратили бы внимание. В итоге свои посты покинули вице-спикеры облдумы Елена Бондаренко и Валерий Сергачев, а чуть позднее – и спикер парламента Ольга Павлова. Вполне возможно, что следующим «кандидатом на вылет» является сам Евгений Савченко, занимающий должность члена Совета Федерации как раз от областной думы. Таким образом кураторы внутренней политики припомнят ему, в том числе, и срыв их планов в отношении смены региональной власти в 2017 году.

В ближайшие месяцы вышеуказанные тренды (по крайней мере, два первых) вряд ли претерпят существенные изменения. Губернаторский корпус в связи с выборами продолжит оставаться в подвешенной ситуации, перспективы прояснятся ближе к сентябрю. Если в украинской кампании не произойдёт существенного перелома в ближайшие недели, то она окончательно перейдёт в стадию позиционного противостояния, и стоящие в этом измерении перед губернаторами задачи будут пролонгированы как минимум до осени.

 

28 февраля, 2022 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Январь-Февраль, 2022)

Резкое обострение ситуации на украинском направлении в середине февраля вытеснило на периферию региональную повестку, хотя до этого с начала года она демонстрировала весьма нестандартную динамику. В частности, было заметно, что многие региональные события попадают в федеральную повестку. Это было обусловлено многими н связанными между собой причинами – борьбой за пост губернатора влиятельных федеральных групп (Петербург), попытками глав регионов демонстрировать собственную общероссийскую субъектность и участвовать в проведении внешнеполитической линии (Чечня), а также соответствовать новым резонансным внутриполитическим трендам (Калужская область) и т. п. Однако в целом это создавало впечатление, что политика после долгого перерыва вернулась в регионы. В реальности это скорее представляло собой «тень» от федеральной повестки, а сами региональные власти (за исключением Чечни) в данных сюжетах выступали объектами, а не субъектами.

Региональная повестка стартовала в январе в Петербурге, где и до этого имевшие место серьёзные проблемы с коммунальной инфраструктурой наложились на обострение внутриэлитной борьбы. Оппоненты губернатора Александра Беглова через подконтрольные им СМИ и лояльных лидеров общественного мнения развернули активную кампанию по «подсветке» сложившейся негативной ситуации. Этому способствовало то, что петербургский градоначальник к началу 2022 года сумел испортить отношения как со значительной частью региональных элитных групп, так и федеральными игроками, которые имеют интересы в городе. Дальнейшая эскалация в информационном поле была остановлена, вероятно, из-за того, что Владимир Путин был целиком поглощен внешнеполитической повесткой, а значит, не был готов принимать кадровые решения. В такой ситуации расходовать ресурсы оппонентам Александра Беглова на информационную кампанию стало бессмысленно.

Широкий федеральный резонанс вызвали действия главы Чечни Рамзана Кадырова, в частности, действия силовиков республики в Нижегородской области. Этот инцидент сразу же получил развитие в федеральных СМИ. Для чеченского лидера это стало удобным поводом напомнить о своей субъектности в общероссийском масштабе, а для российских властей – способом создать альтернативную повестку, которая могла бы позволить вытеснить из информационного поля нежелательные для них сюжетные линии. Кроме того, чеченские власти своими действиями создают удобный фон для Владимира Путина как адресата для нелояльных власти групп. Не зря после действий чеченских силовиков в Нижнем Новгороде именно к Путину обратилась часть российской либеральной общественности. Позднее Рамзан Кадыров отметился рядом резонансных внешнеполитических заявлений по украинской тематике. Однако в данном случае, в отличие от предыдущего, всё происходило по чёткому сценарию Кремля и наверняка было инициировано им.

Ковидная повестка, набравшая силу к концу января, также способствовала проецированию региональных сюжетов на федеральный уровень. Правда, происходило это в основном в тех субъектах Федерации, где в острой форме наблюдается внутриэлитный конфликт. Например, в СМИ активно освещались проблемы функционирования медицинской инфраструктуры в Мурманской области. В этом регионе затяжную форму принял конфликт между губернатором – «варягом» Андреем Чибисом и местными элитами, «точкой сборки» которых выступает бывший глава Мурманска Алексей Веллер.

Ещё одна сюжетная линия, которая получила отражение в федеральной повестке, связана с попытками, в том числе, представителей губернаторского корпуса встроиться в федеральные тренды. Самым резонансным примером стали жёсткие антмигрантские заявления Владислава Шапши. В последнее время силовое лобби, которое абсолютно доминирует в формулировании внутриполитических приоритетов, решило перейти в наступление на давно беспокоившем его направлении. Речь идёт о мигрантах, которые силовиками до конца не контролируются, а значит, в силу особенностей корпоративного мышления и мировосприятия, воспринимаются как угроза. В итоге было решено дать старт антимигрантской кампании, в чем отметились и федеральные игроки (например, Дмитрий Медведев). От доминирующего тренда попытались не отстать и регионалы, и пример Владислава Шапши – самый резонансный, но далеко не единственный.

Однако, несмотря на весьма высокий уровень информационной динамики, региональные власти находятся в состоянии «застоя». Это происходит потому, что уже почти два года федеральный центр не даёт чётких установок относительно принципов кадровой ротации. Перестановки проводятся лишь по необходимости. Для стимулирования губернаторов находиться «в тонусе» в очередной раз были предприняты информационные вбросы о якобы скорых перестановках в губернаторском корпусе – были опубликованы очередные «списки на вылет». Однако они пользуются всё меньшим доверием и не вызвали серьёзного резонанса даже в лояльных власти СМИ. В условиях, когда принимающее кадровые решения лицо (Владимир Путин) целиком поглощено внешней политикой, любые предположения относительно сроков и принципов ротации в губернаторском корпусе равносильны гаданию на кофейной гуще.

Резкое обострение ситуации на украинском направлении имеет и региональное измерение. До начала активных боевых действий, в середине февраля, в российских СМИ активно отражалась тема беженцев из ЛДНР и их обустройства в России. Соответственно, региональные власти получили шанс продемонстрировать Москве свою лояльность и расторопность. Например, о готовности принять беженцев заявили губернаторы не только пограничных с Украиной областей, но и главы удалённых от западных границ регионов Сибири и Дальнего Востока, а также некоторых областей центральной России, которые не уверены в своих перспективах (например, губернатор Рязанской области Николай Любимов). После начала активных боевых действий тема беженцев на российской территории практически ушла из информационного поля. Однако с учётом того, что ситуация затягивается, наверняка схожие сюжеты (или необходимость для федеральной власти скрывать наличие подобных проблем) вновь создадут спрос на активные антикризисные действия губернаторов в данном направлении, так что расслабляться им не стоит.

 

28 декабря, 2021 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Итоги 2021 года)

Уходящий год для губернаторского корпуса по ключевым параметрам за редкими исключениями напоминал год предыдущий, однако и 2020-й, и 2021-й заметно отличались от всех предыдущих лет. Соответственно, многие практики и хронологические обыкновения, выработанные как минимум в 2010-е годы (а некоторые и ранее), были заморожены, или от них отказались вовсе.

В первую очередь речь идёт о практике ротации губернаторского корпуса. Уже второй год не происходит массового «губернаторопада» весной и осенью, к чему привыкли все региональные элиты. Как и в 2020-м, перестановки носили казуальный характер и были завязаны на федеральные сюжеты. Например, скандальная отставка главы Пензенской области Ивана Белозерцева в марте была связана с переделом фармацевтического рынка в общероссийском масштабе и шла «довеском» к неприятностям у одного из крупнейших игроков на российском рынке лекарств Бориса Шпигеля. Катализатором ухода со своего поста на повышение в Москву губернатора Ярославской области Дмитрия Миронова послужила гибель главы МЧС Евгения Зиничева, после чего «подвисла» намеченная ротация помощника президента по кадрам, и возникшую лакуну необходимо было заполнить. Поэтому, несмотря на все губернаторские «рейтинги на вылет», активно публикуемые экспертным сообществом, возникла неопределённость. Прежний календарь отставок второй год не действует, а новый пока не предложен. Если в 2020 году (особенно в его первой половине) такую паузу ещё можно было объяснить фактором коронавируса, то сейчас причины «кадровой стабилизации» губернаторского корпуса выглядят менее понятными не посвящённым в федеральные процессы игрокам.

Вторая особенность уходящего года, которая дублировала год 2020-й и кардинально отличалась от всех предыдущих, касалась коронавирусной проблематики и роли губернаторского корпуса в борьбе с эпидемией. Как и раньше, региональным руководителям отводилась роль «плохих следователей» по сравнению с более «уравновешенным» федеральным центром. Правда, в этот раз, особенно по сравнению с первой волной весны 2020-го года, модель несколько трансформировалась. Теперь Москва и её руководство выступали не в качестве образца, демонстрирующего модельное поведение, а как рядовой регион, пусть и находящийся в центре повестки. Сигналы губернаторы получали напрямую от Москвы, но не всегда им чётко и оперативно следовали. Например, во время осенней волны возникла пауза во введении локдаунов в конце октября, что вызвало недовольство федерального руководства. Ближе к концу года такая же ситуация наблюдается с практикой использования на местах QR-кодов, роль которых видится федеральным властям как выходящая далеко за рамки антиэпидемической повестки.

Ещё одно важное отличие уходящего года от многих предыдущих, но уже вполне ожидавшееся, – думские выборы и роль губернаторского корпуса в них. В целом всё прошло без срывов, хотя устроившие федеральную власть результаты были достигнуты во многом за счёт подсчёта голосов уже на федеральном уровне, а не на местах. Те губернаторы, работа которых на этом направлении (и некоторых других, например, в связи с лесными пожарами летом) не устроила Москву, получили несколько месяцев на «работу над ошибками» и активно пытаются демонстрировать шаги в этом направлении.

Однако основной сюрприз губернаторский корпус (и региональные элиты вообще) получил ближе к концу года, хотя, если мыслить логически, он был вполне ожидаемым. Речь идёт о пресловутом законе Клишаса-Крашенинникова, появление которого в том или ином виде было предопределено принятыми в прошлом году поправками в Конституцию. В организации и получении необходимого власти результата на референдуме по поправкам активное участие принимали и региональные руководители.

Если брать именно аспекты закона, касающиеся губернаторов, то, прежде всего, речь идёт не об обнулении сроков. Здесь и сейчас (то есть в перспективе 2023 года) они касаются лишь нескольких руководителей субъектов Федерации, которые получили возможность выдвигаться на новый срок. Все они относятся к фигурам не первого порядка, и закон принимался явно не под них. Что же касается «тяжеловесов», то перед ними такая возможность возникнет не ранее 2024 года, когда политическая ситуация может серьёзно измениться, и они не смогут воспользоваться открывающимися перед ними перспективами пролонгации полномочий.

Одна из главных новелл документа – лишение губернаторов (а вместе с ними – региональных элит) свободы назначения на некоторые ключевые должности в региональных правительствах своих министров. В тестовом режиме такие новеллы осторожно вводились федеральной властью ещё в 2020 году (например, в части назначения министров, отвечающих за здравоохранение), но в законе эта практика приобрела более широкий характер. Такая новелла вряд ли доставит существенный дискомфорт «варягам-технократам» в губернаторском корпусе, которые и так опирались на кадровый резерв федеральных игроков, однако серьёзно ограничит возможности глав регионов, которые являются точкой сборки местных интересов.

В целом политический класс находится в ожидании серьёзных изменений, которые могут стартовать уже в первые месяцы наступающего года. Они затронут и губернаторский корпус. Именно тогда станут более понятными новые правила игры – сохранился ли прежний «тайминг» перестановок, ключевые критерии для их проведения и т. п.

 

23 декабря, 2021 | Национальный Рейтинг Мэров (Итоги 2021 года)

На протяжении уходящего года мэрский корпус в полной мере столкнулся с последствиями прошлогодних политических изменений – внесения поправок в Конституцию. И если региональные власти почувствовали это на себе ближе к концу года (пресловутый закон Клишаса-Крашенинникова), то местные – в течение всего рассматриваемого периода.

Этот мега-тренд, реализовывавшийся в течение года, можно разбить на несколько составляющих. Первая – «зачистка» мэрского корпуса от нежелательных для власти фигур. К ним относятся преимущественно градоначальники из команд предыдущих глав регионов. В большинстве случаев вытеснение протеже предшественника удавалось новому главе региона относительно беспроблемно. Наиболее показательным в масштабе года стал кейс Белгорода, поскольку именно Белгородская область из всех регионов, где в последнее время сменились губернаторы, обладает наиболее консолидированной элитой (похожая ситуация наблюдается и в Мордовии). Однако глава областной столицы Юрий Галдун, всё чаще становившийся объектом критики со стороны «кремлевского технократа» Вячеслава Гладкова, ушёл по-тихому сразу после сентябрьского трёхдневного голосования. На фоне внешнеполитических всплесков и ковидных вызовов это эпохальное для всей российской региональной и местной политики событие прошло практически незамеченным.

Правда, в ряде регионов местной фронде пока удаётся противостоять тотальной экспансии «варягов». Речь идёт, в частности, о Мурманской и Ярославской областях. В обоих случаях «точкой сборки» местных интересов является бывший чиновник, сохраняющий влияние в регионе (в Мурманской области – бывший мэр Алексей Веллер, в Ярославской – экс-глава региона Анатолий Лисицын). В несколько видоизменённом виде такая конфигурация присутствует и в Тамбовской области, где местные элиты сделали ставку на Максима Косенкова. Правда, он предпочитает не идти на конфронтацию с региональными властями, а договариваться с ними (преимущественно на своих условиях) – как с бывшим губернатором, покинувшим свой пост в уходящем году, так и с новым «врио».

Более редкой выглядит ситуация, когда «зачищается» мэр, не выгодный не новому губернатору – «варягу», а федеральному центру. В данном случае наиболее показателен кейс бывшей главы Якутска Сарданы Авксентьевой. Она ушла «по собственному желанию» в начале года, однако нашла себя в прокремлевском проекте «Новые люди», получив мандат депутата Госдумы.

Вторая важная составляющая тренда на встраивание мэрского корпуса в «вертикаль» – усиливающаяся роль градоначальников как объектов для критики со стороны губернаторов. На протяжении года всё чаще это выглядело как выволочка подчинённому со стороны непосредственного начальника, хотя формально местное самоуправление всё ещё остается независимым, несмотря на ситуацию де-факто и неоднозначные поправки в Конституцию в прошлом году. Ярким, но далеко не единственным примером стала траектория карьеры бывшего мэра Владивостока Олега Гуменюка. Он становился объектом критики как для главы региона, так и дальневосточного полпреда Юрия Трутнева, причём зачастую ситуация в городе была негативной по объективным причинам. С его уходом вряд ли что-то изменится для его сменщика.

Однако к концу года количество изменений наконец перешло в качество. Вышеуказанные тренды всё-таки касались ситуации «де-факто», а «де-юре» мэрский корпус по-прежнему остаётся в России самостоятельным и не зависимым от региональной и федеральной власти. Рано или поздно это должно было привести к законодательным изменениям. Ещё в ноябре через прокремлёвские СМИ в целях тестирования реакции местных элит была вброшена соответствующая информация, а в середине декабря она получила подтверждение.

В Госдуму был внесён законопроект, предусматривающий серьёзные изменения в сфере местного самоуправления, в том числе и в распространении губернаторской «вертикали» на сферу местного самоуправления. Его авторами стали Павел Крашенинников и Андрей Клишас, что означает гарантированное принятие документа. В нём содержатся и нормы, значительно расширяющие ответственность мэров перед губернаторами и де-факто лишающие первых самостоятельности (примерно как по другому законопроекту Клишаса-Крашенинникова, уже ставшему законом, такой самостоятельности лишаются губернаторы перед федеральной властью). Лояльные власти СМИ подчеркивают, что такие нормы уже содержатся в федеральном законодательстве, и речь идёт лишь об их сведении в один документ. Правда, как часто случается в последнее время, после принятия выяснится, что в нём содержится множество «уточнений», которые в совокупности создают новую правовую реальность – как в случае с пресловутым первым «законом Клишаса-Крашенинникова», лишившим остатков политической субъектности региональные элиты.

В новой реальности власть наверняка столкнётся с растущим дефицитом кадров на мэрском рынке – такая ситуация становится всё более острой на рынке губернаторском. Всё больше адекватных управленцев отказываются от внешне заманчивых предложений, а те, кто согласился и занял свой пост несколькими годами раньше, ещё до наступления «новой нормальности», прилагают усилия для того, чтобы уйти в отставку «по-хорошему».

 

30 ноября, 2021 | Национальный Рейтинг Мэров (Октябрь-Ноябрь, 2021)

Развитие ситуации вокруг мэрского корпуса в рассматриваемый период было обусловлено двумя основными факторами – окончанием выборов в Госдуму и продолжением встраивания местного самоуправления в губернаторскую «вертикаль» власти. Поскольку сюжеты, получившие активное развитие в октябре-ноябре, были завязаны на думские выборы, то начало некоторых из них (отставки мэров в связи с их переходом в нижнюю палату парламента или в связи с их «ненужностью» после окончания кампании) пришлось на конец сентября.

С встраиванием в губернаторскую «вертикаль» было связано несколько событий. Наиболее показательным (во многом эпохальным), но практическим не попавшим в федеральную повестку, стал уход со своего поста главы Белгорода Юрия Галдуна. Он был назначен при прежнем губернаторе, «тяжеловесе» Евгении Савченко, и стал символом возможной консолидации местных элит против «варяга» в лице протеже администрации президента Вячеслава Гладкова. Поскольку Савченко управлял регионом на протяжении 27 лет подряд, степень консолидированности элит в нём носит беспрецедентный характер – похожая ситуация из типологически близких белгородчине регионов наблюдается лишь в Мордовии. Предполагалось, что противостояние губернатора –«варяга» и местных элит затянется, и не факт, что завершится в пользу нового главы региона. Однако мэр всё чаще становился объектом критики со стороны Гладкова, а после думских выборов относительно беспроблемно покинул свой пост.

Другой похожий пример наблюдался в середине осени в Пензе. Там в отставку подал протеже бывшего губернатора Ивана Белозерцева Андрей Лузгин. Правда, ситуация в Пензенской области выглядит гораздо менее «концентрированной» по сравнению с Белгородчиной. Белозерцев, в отличие от Савченко, ушёл «по-плохому», занимал свой пост гораздо менее продолжительный срок, а новый губернатор – далеко не типичный «варяг» и даже занимал руководящие посты в обладминистрации в 2000-е годы.

Примечательно, что обе отставки состоялись после думских выборов, хотя в Пензенской области губернатор сменился весной, а в Белгородской – прошлой осенью. Обоих чиновников было нецелесообразно менять в преддверии осенних выборов, что могло бы повлечь за собой временную демобилизацию контроля над административно-электоральной машиной и сказаться на итогах выборов – как думских, так и губернаторских.

Менее удачно для «варяга» развивалась ситуация в Мурманской области. Там представители местной консолидированной элиты, «точкой сборки» которой выступает мэр областной столицы в 2010-2016 гг. Алексей Веллер, заблокировали избрание кандидатуры губернатора на пост мэра областной столицы. Это стало очередным сигналом для губернатора – «варяга» Андрея Чибиса о том, что местные элиты желают, чтобы с ними договаривались. Правда, этот сигнал не должен повлечь паралич управленческой машины в областном центре со всеми вытекающими последствиями. На том же заседании, где была заблокирована «губернаторская» кандидатура мэра, почти единогласно утвердили врио сити-менеджера.

Помимо «конфликтных» отставок глав столиц субъектов Федерации, происходили и относительно «технические». В частности, главы Оренбурга, Омска и Краснодара покинули свои посты в связи с переходом в Госдуму. Вне зависимости от того, носил их уход добровольный или добровольно-принудительный характер, весьма красноречиво выглядит место их трудоустройства – нижняя палата парламента. Статус депутата за последние годы серьёзно снизился и приравнен к почти техническому. То, что для нескольких мэров крупных городов (в том числе и двух миллионников) он стал хотя бы частичной, но компенсацией, говорит и о глобальном снижении «котировок» в бюрократической табели о рангах местного самоуправления вообще и мэрских должностей в частности.

Это является проекцией системных процессов встраивания ранее независимых должностей в единую «вертикаль» власти уже без её особого деления на ветви и уровни. В такой логике если мэрские и депутатские должности представляют собой лишь отдельные «ячейки» общероссийской бюрократической машины, то «федеральная» депутатская ячейка представляется если не равноценной, то сопоставимой компенсацией за утрату мэрского поста.

В пользу дальнейшего стирания границ между местным самоуправлением и общероссийской «вертикалью» власти говорит и ноябрьский вброс через подконтрольные администрации президента СМИ. Согласно ему, в Госдуму должен быть внесен законопроект, существенно расширяющий возможности для губернаторов отправлять в отставку глав городов через упрощение процедур на порядок. После одобрения таких норм главы городов вообще и областных столиц в частности окончательно превратятся в чиновников областной администрации со слегка расширенным правовым статусом, а истории, подобные мурманской, станут если не невозможными, то гораздо более редкими.

 

31 августа, 2021 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Июль-Август, 2021)

Ситуация вокруг губернаторского корпуса во второй половине лета напоминала положение дел в политической системе в целом. Её кратко можно охарактеризовать как «без изменений», или «в ожидании осенней динамики/осенних изменений». Власть ещё в 2020 году де-факто отказалась от прежнего алгоритма ротации губернаторского корпуса, когда дважды в год наблюдался «губернаторопад». Тем более не следовало ожидать кадровых перестановок летом, что вписывалось как в стандартный хронометраж Кремля (волны отставок обычно проходили весной – с марта по май, и осенью, после Единого дня голосования – в октябре-ноябре), так и тем более – в логику 2021 года, предусматривающую мобилизацию электората на местах в рамках думских и (что упускают из виду многие наблюдатели) многочисленных выборов в местные Заксобрания.

В целом власть, как и на других уровнях, в регионах сделала ставку на кадровую стабильность, плавно трансформирующуюся в застой. Летние встречи президента с врио губернаторов были призваны продемонстрировать местным элитам поддержку руководителей со стороны федерального центра. Курсировавшие весной и в начале лета слухи о том, что власть якобы с целью перехвата антикоррупционной повестки у несистемной оппозиции намерена реализовать ряд показательных арестов региональных «топов», не нашли подтверждения. Возможно, они имели под собой основания, но летом власть окончательно сделала ставку на пресную парламентскую кампанию и «сушку» явки, поэтому будоражить губернаторский корпус лишними раздражителями не имело смысла.

Однако на место рукотворных проблем, обычно создаваемых губернаторам федеральным центрам, летом 2021 года пришла природа. Сезон отпусков, особенно его пик, был отмечен природными катаклизмами в виде лесных пожаров. В связи с этим в федеральную повестку попала и прочно в ней удерживалась Якутия, однако, помимо неё, чрезвычайно проблемная ситуация наблюдалась в Башкирии, Челябинской и Оренбургской областях и некоторых других субъектах Федерации.

На этом фоне некоторые наблюдатели стали проводить общественно-политические аналогии с другим жарким и богатым на пожары годом – 2010-м. Тогда рекордная жара и спровоцированные ею лесные пожары привели к таким же рекордным (правда, по меркам благоприятных для власти «нулевых» годов) обвалам рейтингов. Причём удар был нанесён и по поддержке федеральной власти, а Владимир Путин был вынужден лично отвечать на неприятные для него вопросы при общении с погорельцами. При этом 2010 год был предвыборный, а 2021 – выборный, что повышало ставки.

Однако проводившие аналогии упустили из внимания один факт. В 2010 году с политической точки зрения проблемой для властей стали не столько общественные настроения в непосредственно пострадавших от пожаров местностях (как правило, они малонаселены), а связанный с последствиями пожаров рост недовольства в крупных городах, в первую очередь, в мегаполисах. Проблема смога оказалась с политической точки зрения более весомой и опасной для власти, чем сами пожары, а в некоторых миллионниках даже прошли акции протеста, или общественные настроения были близки к выходу на улицу. В 2021 году таких корреляций не наблюдалось, хотя смог от пожаров был заметен во многих городах Сибири и Дальнего Востока. Возможно, эффект пожаров и смога будет носить отсроченный характер, и население предъявит претензии власти позднее – вместе с другими пунктами. Например, некоторые наблюдатели считают, что пожары 2010 года оказали влияние на рост протестных настроений в 2011 году.

Если пожары 2021 года стали главной природной проблемой для многих регионов центральной полосы и севера (та же Якутия), то власти регионов юга страны столкнулись с противоположной угрозой – наводнениями. Они были спровоцированы также рекордными природными явлениями в виде избыточных осадков и привели к многочисленным катаклизмам. Однако и здесь, по крайней мере, по внешним признакам, не было заметно серьёзного роста социальной напряженности, который мог бы трансформироваться в политическое поведение недовольного населения. В Крыму, например, рекордные ливни позволили властям решить проблему с наполняемостью водохранилищ. Она особенно остро проявилась и попала в федеральную повестку к 2021 году из-за нескольких лет подряд рекордных же засух и действительно привела к росту социальной напряженности.

Наступающий сентябрь станет для многих региональных руководителей моментом истины. Итоги выборов, которые Владимир Путин по образцу прошлогоднего плебисцита по Конституции воспринимает как референдум о доверии к себе лично, станут для Москвы критерием способности глав регионов контролировать ситуацию не вверенных им территориях. При этом многие показатели (как, например, общий уровень поддержки населением власти) больше зависят от действий федеральных властей, губернаторы в большей степени способны повлиять на мобилизацию административного ресурса. Таким образом, в сентябре главы регионов столкнутся с новыми и масштабными вызовами, повлиять на которые они смогут лишь частично.

 

30 июня, 2021 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Май-Июнь, 2021)

Перед губернаторским корпусом к лету и в первый летний месяц возник четкий фронт работ, который составляют неформальные KPI – требования Москвы к региональным руководителям. Эти параметры во многом взаимосвязаны и так или иначе работают на главную задачу всей власти – обеспечение необходимого результата на выборах, прежде всего, в Госдуму. С учетом того, что они воспринимаются Владимиром Путиным как референдум о доверии к нему лично и тест на управляемость политсистемы в преддверии ее транзита, важность электоральной кампании и обеспечения необходимых результатов в гораздо более высока, чем в 2016 году, когда уровень доверия населения к власти был гораздо выше.

В итоге в стратегическую задачу губернаторского корпуса, которая и так была ясна с начала года – обеспечение необходимого результата на выборах – были встроены и тактические, которые зависят уже от текущей ситуации. В первую очередь речь идет о борьбе с коронавирусом, очередная волна которого наступила совсем неожиданно – когда в прошлом году в это же время и в таких же климатических условиях она уверенно пошла на спад. Как и в прошлом году, федеральный Центр не решился брать ответственность напрямую, предпочитая действовать через губернаторов. Решение об обязательной вакцинации вообще было официально обнародовано в день, когда Владимир Путин впервые за долгое время находился за пределами страны – на встрече с президентом США. Однако такое дистанцирование повлекло за собой недопонимание глав регионов. В итоге, если в прошлом году до них по неформальным каналам было доведено, что опыт Москвы  является модельным и его необходимо применять на местах с учетом специфики, то сейчас такой сигнал был послан публично премьер-министром Михаилом Мишустиным, после чего регионы вновь начали ориентироваться на столичную практику.

Однако, в отличие от прошлого года, ставки выше, поскольку на кону голосование в Госдуму, и лояльность электората может серьезно снизится из-за «перегибов на местах». Например, во вдвойне рискованной ситуации оказалось руководство южных курортных регионов страны, которое столкнулось с вызовами и по основному экономическому профилю своих территорий. На необходимость введения ковидных ограничений (летом плотность населения с учетом приезжих в этих регионах зашкаливает) наложился риск природных катаклизмов. Речь идет о рекордных дождях, которые прошли как в Крыму, так и на юге континентальной части страны. В итоге сочетание этих факторов уже привело к таким «перегибам», которые чреваты срывом курортного сезона, на что указывают представители профильного бизнеса. Прежде всего речь идет о Краснодарском крае, где глава региона Вениамин Кондратьев по состоянию на середину последней декады июня ввел наиболее жесткие ограничения, в том числе и для отдыхающих. Также жесткие ограничения в отношении сферы услуг постепенно вводятся и в Москве с тенденцией к масштабированию в других крупных городах.

 В итоге пока не ясно, чем закончится антиковидная эпопея для региональных властей. С одной стороны, они не демонстрируют намерения смягчать принятые решения даже после аргументированных возражений заинтересованных игроков. В стилистике современного российского политического режима публичный отказ от первоначальных планов под воздействием сигналов со стороны является синонимом слабости. С другой стороны, возникает вопрос относительно способности существующей теряющей эффективность бюрократической машины обеспечить эффективно административное сопровождение процесса – как в части обязательного вакцинирования, так и в части соблюдения ограничительных мер. Возможен вариант, когда власти, формально не отступая от своих первоначальных требований, будут вынуждены закрыть глаза на фактическое саботирование их выполнения. Помимо «подкручивания» статистики это будет выражаться в активизации использования коррупционных механизмов для обхода требований и ограничений власти. Например, во вводящих обязательную вакцинацию регионах уже расцвел рынок выдачи поддельных сертификатов (с занесением во все компьютерные базы данных), а на юге антиковидные ограничения для официального отельного бизнеса могут быть смягчены за счет активизации частного сектора, который попросту будет игнорировать все требования власти.

Предвыборно-эпидемиологическая повестка была главной, но не единственной проблемой губернаторов в последнее время. Также важным вызовом стали для них вопросы, связанные с непосредственным администрированием кампании, в частности, праймериз «Единой России» и составления региональных списков для утверждения на июньском съезде. В первом случае признаком аппаратного веса губернаторов стал способ голосования на праймериз. Если им удавалось отстоять процедуру в формате офлайн, в ходе которой можно использовать местный административный ресурс, значит, позиции главы региона котируются в Москве. Что касается предвыборных списков ЕР, то здесь ситуация неоднозначная – отсутствие губернатора во главе региональной группы отнюдь не означает для него «черную метку» (хотя предупреждение – точно) – обеспечение победы ЕР с помощью админресурса по-прежнему является его главной задачей.

 

24 мая, 2021 | Национальный Рейтинг Мэров (Апрель-Май, 2021)

Активность событийного фона вокруг представителей мэрского корпуса в последние пару месяцев несколько снизилась по сравнению с уровнями конца 2020 – начала 2021 гг. Возможно, отчасти это связано с тем, что во многом они (наряду с губернаторами) отвечают за организацию получения нужного власти результата на предстоящих выборах, и пока решено их не «нервировать». В пользу этой версии свидетельствует и вброшенный в начале мая слух, согласно которому якобы решено пока не трогать первых лиц муниципальных образований и регионов в рамках антикоррупционной кампании, очередной виток которой намечен на лето с целью перехвата этой повестки у несистемной оппозиции. При этом под прицелом данной кампании окажутся менее значимые фигуры на уровне заместителей мэров и губернаторов, а также чиновников более низкого уровня.

Однако эта установка, даже если она и имеет место, не носит абсолютного характера, что показали немногочисленные, но резонансные среди муниципальных чиновников события последнего месяца. Правда, в данном случае речь идет скорее о предварительных действиях силовиков с прицелом на их развитие за пределами думской кампании. В частности, претензии у правоохранителей возникли к недавно вступившему в должность мэра Орла (в конце прошлого года) Юрию Парахину, которого подозревают в злоупотреблении полномочиями. Скорее всего речь идет об элементе эшелонированной атаки на позиции самого орловского губернатора Андрея Клычкова, протеже которого является мэр. Данный кейс может стать прецедентным и с точки зрения дальнейшего развития ситуации на фоне якобы существующего временного моратория на преследование мэров, и с точки зрения влияния такой активности силовиков на электоральные процессы. В Орловской области в сентябре помимо думских должны состояться и выборы в облсовет народных депутатов.

Другой формат давления на мэров (правда, в данном кейсе солируют гражданские чиновники, а не силовики) наблюдался на примере судьбы уже бывшего мэра Владивостока Олега Гуменюка. Он подал в отставку на фоне резкой критики со стороны полпреда президента в ДФО Юрия Трутнева и губернатора Олега Кожемяко. Г-н Гуменюк регулярно выступал в качестве громоотвода для власти в целом, и рано или поздно должен был покинуть свой пост, поскольку проблемы во вверенной ему сфере ответственности во многом носят неразрешимый характер. Кроме того, президентскому полпреду в ДФО Юрию Трутневу сейчас необходимо хотя бы частично восстановить в глазах местной элиты свое реноме «хозяина Дальнего Востока», заметно пострадавшее в последнее время, после того, как он понес несколько аппаратных поражений на федеральном уровне. При этом пока бывшему главе города разрешили уйти «по-хорошему» — по собственному желанию, которое, по его словам, стало результатом «консолидированного решения» как полпреда и губернатора, так и самого мэра. Ставший его сменщиком Константин Шестаков, пришедший из краевой администрации, при сохранении текущих условий скорее всего со временем повторит карьерную траекторию своего предшественника (в лучшем случае).

На этом фоне наблюдалось продолжение развития сюжетов, ставших уже практически «вечными». Например, в Тамбовской области в очередной раз был отменен конкурс по выборам главы региональной столицы. Врио мэра Максим Косенков не может избавиться от этой приставки из-за наличия судимости. Губернатор Александр Никитин вполне может реализовать обходной вариант, инициировав проведение через облдуму поправок в закон о местном самоуправлении, которые введут пост сити-менеджера «под Косенкова». Однако пока глава региона предпочитает придерживать этот вариант – скорее всего он предполагается в качестве «бонуса» г-ну Косенкову за обеспечение нужных власти результатов в областной столице на сентябрьских выборах.

В целом такие же задачи – обеспечение нужных власти результатов – будут стоять перед любым «системным» мэром в ближайшие три с лишним месяца. Поэтому с высокой степенью вероятности «мораторий» на прессинг мэрского корпуса со стороны силовиков будет соблюдаться, а если и будут нарушения, то лишь в случае наступления чрезвычайных обстоятельств. Вопрос в том, не начнут ли наиболее дальновидные мэры более сложную игру, чем та, которую от них ожидают вышестоящие властные инстанции.

 

31 марта, 2021 | Национальный Рейтинг Мэров (Январь-Март, 2021)

Интенсивность процессов в мэрском корпусе в последние несколько месяцев имела очень высокую амплитуду, однако в федеральной информационной повестке это практически не нашло отражения. В ней присутствовали более традиционные и глобальные сюжеты, связанные с протестами, противостоянием России и Запада и т. п., хотя рост напряжённости на муниципальном уровне был связан именно с этими трендами, которые находили отражение в местной повестке. Речь идёт о нарастающих противоречиях между теми сигналами и запросом, которые идут «снизу», и политикой, которая проводится «сверху».

В первую очередь речь идёт о «зачистке» мэрского корпуса от фигур, появление которых власть считает результатом «системного сбоя». В частности, в январе подала в отставку глава Якутска Сардана Авксентьева. В 2018 году она победила в результате протестного голосования, когда её поддержал не допущенный до участия в выборах предприниматель Владимир Федоров. За время нахождения в должности она сумела выстроить механизмы обратной связи с населением. Периодически у избирателей к ней также возникали вопросы, однако эффект «своего парня» позволял их нивелировать. Власть это учла и добилась ухода Авксентьевой «по-хорошему», «по состоянию здоровья». Теперь основная интрига – чем завершится ситуация с избранием нового мэра в условиях трёхдневного голосования.

Ещё один новый сюжет, который вызревал давно, но вышел в открытую фазу последние несколько месяцев, связан с частичным кризисом системы сити-менеджеров и ростом движения «снизу» за возврат прямых выборов мэров. В частности, в последние месяцы всё чаще отменялись конкурсы на должности глав городов, например, в Сургуте, Екатеринбурге и Тамбове, прошлой осенью из региональных столиц конкурс был сорван в Магадане. Конкретные причины были разные, но типовая ситуация одна – рост противоречий между местными элитами и руководством регионов. Например, в Тамбове не удалось найти устраивающий всех игроков компромисс. Контролирующий городскую думу после выборов в сентябре 2020 года Максим Косенков не может избавиться от приставки «и. о.», поскольку имеет судимость, а предложить компромиссные кандидатуры, устраивающие всех игроков, региональная администрация не смогла.

На этом фоне оппозиция, причём те игроки, которых принято относить к системным, пытаются играть на теме возвращения прямых выборов мэров. В частности, в марте с такой инициативой выступили коммунисты в Тюмени, «эсеры» – в Ярославле, а «Новые люди», которые также считаются проектом Кремля, – в Челябинске. При этом, несмотря на явную «несистемность» подобных инициатив, при удачном стечении обстоятельств они имеют шансы на реализацию. Например, упорное лоббирование со стороны местных элит, фронтменом которых выступил бывший губернатор Ярославской области Анатолий Лисицын, привело к тому, что в этом регионе процесс сдвинулся с мёртвой точки.

Остальные сюжеты вписывались в уже давно получившие своё оформление тренды. Очередным признаком давления силовиков на мэрский корпус стал арест главы Майкопа Андрея Гетманова по подозрению в коррупции. Вменяемый ему в вину сюжет носит традиционный характер – вымогательство взятки от бизнесмена. В качестве громоотвода состоялась отставка мэра Симферополя Елены Проценко, которой был вменен в вину срыв целевых показателей при реализации ФЦП и региональной инвестиционной программы. Такие претензии федеральный центр обычно предъявляет региональным властям. В результате схожих претензий был вынужден покинуть свой пост глава Тольятти Сергей Анташев.

Отдельная сюжетная линия, давно уже ставшая традиционной, – противостояние губернатора-варяга и мэра региональной столицы, который выступает публичной точкой сборки интересов местных элит. Здесь наиболее показательным кейсом является Белгородская область, где врио губернатора Вячеслав Гладков ведёт сложную игру с главой областного центра Юрием Галдуном. Естественно, что реальным лидером региональной фронды является бывший губернатор Евгений Савченко, однако в настоящее время он предпочитает непубличную деятельность на посту сенатора.

В ближайшие месяцы напряжение по указанным линиям, особенно в том, что касается кризиса механизмов обратной связи на местном уровне, будет нарастать. Местные элиты, понимая, что федеральная власть в условиях многозадачности, которую предполагает транзит политсистемы, ослабит внимание за процессами в регионах, а губернаторы-варяги без такой поддержки серьёзно ослабят позиции, могут начать консолидированное наступление. Логика действий власти предполагает административно-силовой ответ, что, помимо активизации правоохранителей, может привести к отмене конкурсных процедур и переходу прямого назначения мэров региональных столиц губернаторами.

 

25 февраля, 2021 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Январь-Февраль, 2021)

Первые месяцы 2021 года губернаторский корпус держался в общефедеральном внутриполитическом тренде. Речь идёт о затянувшемся ожидании, в котором находятся все элиты – как федеральные, так и региональные – во всех сферах деятельности: от политики и экономики до культуры и силовиков. Все ждут от Владимира Путина чётких сигналов как минимум на наступивший год, а многие, более посвящённые в ситуацию, – и указания вектора движения политсистемы в наступившем десятилетии.

Однако реперные точки, по которым каждая группа ориентируется в ситуации и выстраивает свою стратегию, у всех свои. Для губернаторского корпуса такими индикаторами служили три вектора – слухи о грядущих кадровых перестановках, прямые указания Москвы по политическим вопросам, а также ставшие привычными за прошедший год сигналы относительно ситуации с коронавирусом.

В первом случае губернаторский корпус, который не проходил через ставший классическим «губернаторопад» ужу более года (все отставки в 2020 году носили единичный характер), пока так и не получил чётких сигналов. Поскольку спрос на такого рода продукцию существует, а самих региональных начальников нужно держать в тонусе, то политологические центры периодически публикуют «списки на вылет», однако за последний год предлагавшиеся ими прогнозы редко находили подтверждение. В первой половине февраля появился очередной вариант таких списков, в нём фигурируют уже ставшие привычными за год фамилии «двоечников», однако пока ситуация остаётся подвешенной. При этом некоторым фигурам, которые рассматривались как крайне слабые и временные, похоже, придётся задержаться на губернаторском посту вопреки желанию вернуться обратно в Москву. В первую очередь речь идет о врио главы Хабаровского края Михаиле Дегтярёве, который должен был «отбыть номер» и создать благоприятную почву для назначения другого протеже Москвы на контрасте. Однако недавняя встреча с президентом была расценена большинством наблюдателей как предварительное согласие Кремля на выдвижение г-на Дегтярёва на ближайших выборах уже как полноценного кандидата в главы Хабаровского края.

Более-менее чёткие сигналы, которые губернаторский корпус получает из Кремля, касаются парламентских выборов, однако и здесь планы носят предварительный характер и могут быть существенно скорректированы после весьма вероятного появления новых обстоятельств. Речь идёт об обеспечении контроля над протестной ситуацией в регионах, преподнесшей Москве в январе неприятные сюрпризы. Например, Краснодарский край, который до прошлого лета (плебисцита по поправкам в Конституцию) считался оплотом консервативных настроений на юге страны, повторно неприятно удивил кураторов – массовость акций в краевом центре и ряде других городов 23 января (некоторые другие регионы также поставили здесь рекорд) была рекордной.

Что касается эпидемиологической ситуации, то здесь федеральный центр последовательно демонстрировал, что его стратегическая цель – повышение уровня социального оптимизма. В связи с этим регионы получили согласие на последовательное смягчение ограничений, и ориентиром для них, как и в прошлом году, служила Москва (тогда это касалось, наоборот, введения запретов). Однако те главы субъектов, которые в электоральных целях поспешили опередить общий тренд, получили чёткие негативные сигналы. Прежде всего, это касается руководителя Удмуртии Александра Бречалова, который поспешил заявить о полной отмене масочного режима, а потом оперативно был вынужден отыграть назад.

Однако наметились и подспудные тенденции, которые не могут не беспокоить региональных лидеров. В феврале всё более активно начали циркулировать слухи, согласно которым власть определись со стратегией нейтрализации «фактора Навального», которую она намерена реализовать к маю. Одним из её направлений станет перехват антикоррупционной повестки, для чего необходимы как минимум 2-3 показательных ареста с последующим подробным освещением хода уголовных дел в медиа. До конца непонятно, будет ли дан ход этой инициативе, а если да, то кто именно станет объектом показательной порки. Однако прошлогодний кейс, который по стечению обстоятельств не перерос в тенденцию, заставляет губернаторов нервничать. Тогда на лето в рамках кампании по повышению исполнительской дисциплины на местах были запланированы аресты 5-7 региональных лидеров, первым из которых стал Сергей Фургал. И лишь массовые акции протеста, вышедшие за пределы Хабаровского края, но не Дальнего Востока, а потом и белорусская повестка заставили федеральный центр заморозить реализацию этих планов. Возможно, сейчас готовится их перезапуск, косвенным признаком чего является активизация силовиков и участившиеся аресты региональных и муниципальных чиновников.

В ближайшие недели губернаторский корпус продолжит находиться в напряжении. Решения судов по делу Навального поставили точку в оперативной кампании власти по купированию январского политического кризиса, и теперь он перейдет к более стратегическим вопросам, на решение которых у него отведено не более 2-3 месяцев. Вполне возможно, что «стратегическое контрнаступление» Кремля не в последнюю очередь затронет и региональную политику – Москве не нужно повторения массовых акций 23 января, затронувших аполитичные до этого регионы и муниципалитеты.

 

24 декабря, 2020 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Итоги 2020 года)

Для губернаторов 2020 год стал годом несбывшихся ожиданий, при этом в первую очередь имеются в виду негативные ожидания (на устойчивую волну позитива в отношении себя большинство региональных начальников не рассчитывает уже много лет – как минимум с 2015-го). Речь прежде всего идёт о несбывшихся ожиданиях массовых отставок (как в рамках ежегодного двухэтапного «губернаторопада» весной и осенью, после выборов, так и в более масштабных рамках), а также и о связанном с ними сюжете, циркулировавшем на уровне слухов. Якобы, в середине года существовали планы федерального центра провести серию массовых отставок региональных начальников, сопровождаемых арестами.

Оба ожидания не оправдались, и тому есть разные причины. Что касается ежегодных перестановок в губернаторском корпусе, которые в последние годы происходили в феврале-мае (в широком диапазоне) и в сентябре – начале декабря, то в данном случае вмешались два наложившихся друг на друга фактора – плебисцит по поправкам в Конституцию и эпидемия коронавируса. Сначала, в феврале, в Москве решили, что перед голосованием по поправкам (изначально они были запланированы на конец апреля) нецелесообразно ставить на отлаженные электоральные машины (в каждом регионе – своя специфика) новых людей, а потом «менять коней на переправе» было нецелесообразно уже по эпидемиологическим причинам.

Однако в качестве компенсации федеральный центр заготовил на лето неприятный для губернаторов сюрприз. Отчасти причиной его появления стало желание Москвы отбить у региональных элит появившееся во время весеннего этапа пандемии ощущение субъектности, когда на протяжении практически месяца центральная власть «самоизолировалась» от неожиданно свалившихся на страну проблем, и решения «с колёс» приходилось принимать губернаторам и мэрам. Отчасти – желание стимулировать работу чиновников на местах в условиях минимизации коррупционной «смазки». Согласно циркулировавшим летом слухам, для этого был составлен «арестный» список глав регионов, в который входили 5-7 фамилий. Часть из них была представлена губернаторами, избравшимися вопреки воле Москвы в 2018 году, но не только. Например, сейчас это практически забытый факт, но в 2017 году уже бывший губернатор Белгородской области Евгений Савченко избрался вопреки планам федерального центра, опровергнув специально запущенные слухи о своей скорой отставке на пресс-конференции.

Однако, как и в случае со многими другими планами власти в уходящем году, сценарий дал сбой уже в самом начале его осуществления. Неожиданная реакция населения на арест хабаровского губернатора Сергея Фургала, лишь в незначительной степени ставшая «заслугой» местных элит, заставила Москву сначала заморозить свои планы, а позднее, судя по всему, отложить их на неопределённый срок. В итоге большинство губернаторов из «списка на вылет» остались на своих местах, а тот же г-н Савченко, например, покинул пост по «собственному желанию» (при этом, если верить слухам, не покинул губернаторский кабинет в обладминистрации, на котором всего лишь сменилась табличка). И региональные элиты (далеко не только Белгородской области) пристально наблюдают за этой ситуацией – сможет ли протеже команды первого замглавы АП Сергея Кириенко Вячеслав Гладков справиться с системой, которая выстраивалась десятилетиями, с 1990-х гг., и практически не испытывала внешнего воздействия.

Осенью ожидания традиционной волны перестановок вновь дали о себе знать. Например, политологи стали формировать свои версии «списков на вылет». Однако осенняя волна коронавируса, в совокупности со всё более заметным стремлением власти откладывать кадровые решения на 2021 год, свели эти слухи на нет уже к ноябрю. В итоге состоялись отставки, которые не было возможности откладывать даже на несколько месяцев, в частности, «смена караула» в Дагестане. В этом случае речь идёт всего лишь о смене фигуры исполнителя, а не отказе Москвы от «генерал-губернаторской» модели управления.

При этом уходящий год принёс и некоторые другие неожиданности губернаторам, не прогнозировавшиеся и в Москве. Имеют они знак «плюс» или «минус» – покажет наступающий год. Например, некоторые социологические замеры показали рост доверия и одобрения местных властей на фоне падения аналогичных показателей федеральных институтов. Это стало для региональных элит тем, что в англо-саксонской традиции принято называть challenge, а смогут они его конвертировать в новые возможности или только в проблемы – покажет 2021 год, который, скорее всего, будет гораздо более динамичным и менее предсказуемым, чем уходящий.

Основной его интригой с точки зрения региональной политики, вероятнее всего, станет изменение баланса в отношениях между федеральным центром и регионами. Вопрос в том, в какую сторону, и какими темпами. Прогнозировать это сейчас практически невозможно, поскольку все эти изменения, скорее всего, будут вписаны в гораздо более масштабный контекст, даже примерные рамки которого вряд ли станут известны раньше января-февраля наступающего 2021 года.

 

26 ноября, 2020 | Национальный Рейтинг Мэров (Август-Ноябрь, 2020)

В рассматриваемый период местное самоуправление (если выражаться языком «старорежимной» терминологии – до внесения поправок в Конституцию) находилось на далекой периферии информационных потоков, будучи скрытым событиями международного, общероссийского и хотя бы регионального масштабов. Единственная значимая сюжетная линия, в которую в массовом порядке были включены главы региональных столиц, касалась борьбы со второй волной эпидемии, однако и здесь они находились в тени своих начальников-губернаторов (теперь так их можно называть практически официально).

Поскольку местное самоуправление окончательно было интегрировано в «вертикаль» власти и стало продолжением региональной де-факто еще несколько лет назад, то осенью можно было ожидать появления еще одной сюжетной линии, связанной с мэрским корпусом. Речь идет о смене глав региональных столиц после прихода на губернаторский пост в регионе нового назначенца, как правило, «варяга». В осенний политический сезон 2019 года и ранее это было одним из трендов местной политики. Однако «подморозка» губернаторских перестановок как весной, так и осенью текущего 2020 года (ожидавшегося по итогам осеннего голосования традиционного ежегодного «губернаторопада» пока не наблюдается, есть лишь единичные кадровые решения, которые нельзя было дальше откладывать) не дала оправдаться данным ожиданиям.

Однако наблюдалось несколько других сюжетных линий, некоторые из которых были традиционными и узнаваемыми, а некоторые представляли нечто новое. К первой группе можно отнести прессинг местных чиновников со стороны силовиков (или со стороны конкурентов в элите, которые все чаще используют в качестве инструмента силовой ресурс). Ярким примером здесь стал арест томского мэра Ивана Кляйна. Мероприятие было обставлено очень демонстративно – чиновника «взяли» в кабинете во время рабочего совещания, а обыск сопровождался подробностями о миллиардах, которые в подушке пыталась спасти супруга мэра. Весь этот информационный контекст поразительно напоминает аресты действующих губернаторов в 2015-2016 гг. Тогда федеральный центр пытался таким образом стимулировать региональную бюрократию работать эффективнее без коррупционной «смазки», но в итоге это привело к параличу на местах, и кампанию арестов было решено остановить. Возможно, сейчас, после замораживания запланированной на лето новой волны арестов губернаторов (в Москве не ожидали такой реакции на задержание первого из «арестного» списка – Сергея Фургала), «федералы» пытаются стимулировать хотя бы местное чиновничество. Естественно, вся эта история помимо политических моментов завязана и на банальный передел активов.

Однако начали намечаться и новые сюжетные линии, которые пока не оформились в четкий тренд, но уже наводят на размышления. Они проявились прежде всего на местном уровне, что обусловлено максимальной приближенностью этого этажа власти к населению, которая оперативнее реагирует на транслирующийся «снизу» запрос. Отчасти и во многом эти тренды стали следствием действий самой федеральной власти, но вряд ли она это планировала.

Внимание наблюдателей привлек «перехват» рычагов управления в столице Тамбовской области. По итогам осеннего голосования победу там одержал список партии «Родина», лидером которого де-факто стал бывший региональный и городской функционер Максим Косенков, сумевший восстановить политическую карьеру после тюремного заключения. В итоге в октябре свой пост покинула бывший мэр Тамбова Наталия Макаревич, весной ставшая фигурантом резонансного скандала и позднее, после отставки, переместившаяся в кресло вице-губернатора, а Косенков стал врио главы администрации города. Основная интрига – станет ли Косенков (или хотя бы его креатура) официальным главой города (и придется ли ему идти для этого на компромиссы), или власть «сдаст» областную столицу «всухую».

Также намек на повышенную турбулентность в крупных городах все более четко заметен в восточных регионах страны. Так, мэр Новокузнецка оказался в крайне уязвимом положении, выступив на стороне пришлого бизнеса петербургского происхождения при осуществлении транспортной реформы. Это привело к акциям протеста с открытым пока финалом. Также развитие протестного сюжета может стать новой головной болью для главы Хабаровска. Демарш части депутатов фракции ЛДПР в Горсовете, демонстративно вышедших из нее, дает основания предполагать, что оппоненты власти в регионе, опираясь на массовые настроения, настраиваются на игру в долгую, и на острие этого противостояния наряду с губернатором может оказаться как раз мэрия.

В ближайшее время основная интрига, завязанная на сюжеты противостояния в элите, скорее всего будет развиваться и в европейской части России. В регионы с весьма сильными позициями местных элит, которые не чувствовали давления извне на протяжении десятилетий (как минимум с середины 1990-х гг.) были назначены сразу два губернатора-«варяга» — Артем Здунов в Мордовию и Вячеслав Гладков в Белгородскую область. Возникает вопрос: рискнут ли они повторить опыт своих коллег по цеху (губернаторов со стороны) и начать наступление на позиции местных элит с замены глав региональных центров на своих протеже, или эта модель интеграции «варягов» в регион, опробованная и масштабированная в предыдущие годы, будет отставлена в сторону?

 

29 октября, 2020 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Сентябрь-Октябрь, 2020)

Региональное измерение политики в прошедшие два месяца в целом находилось под контролем власти, что контрастировало с некоторыми прогнозами об ожидающейся дестабилизации ситуации осенью, особенно на фоне летних неожиданных «вспышек» социального недовольства, прежде всего, в Хабаровске. Также вопреки некоторым прогнозам не принёс неприятных Кремлю сюрпризов и Единый день голосования, который теперь вряд ли уместно так называть – с учётом «размазанности» голосования во времени (многодневность) и пространстве (существенное расширение оснований для голосования вне участков). Однако сам «дух времени» держит власть, как федеральную, так и региональную, в тонусе, поскольку общественные настроения крайне неустойчивы, претензий к власти накопилось более чем достаточно, и даже незначительный случай может стать той последней каплей, которая запустит неконтролируемые массовые процессы. С конца сентября большинство таких информповодов и инцидентов связаны с коронавирусной тематикой, некоторые из них, как в Ростовской области, находились «на грани» и потребовали оперативного вмешательства Москвы, но пока не привели к «сходу лавины».

Главной интригой и вызовом начала осени, в том числе и для губернаторского корпуса, был электоральный вопрос – итоги сентябрьского голосования. Задачей власти вообще и губернаторского корпуса в частности было тестирование новой модели легитимации внутриэлитных решений – перехода от выборов к «голосованию» плебисцитарного типа (не зря «нулевой тест» этой системы состоялся летом – во время плебисцита по поправкам в Конституцию). Изначально звучали опасения как относительно вторых туров, так и относительно того, что эта модель окажется недостаточно легитимной и спровоцирует массовое возмущение (последние опасения звучали тише, чем первые). Однако обе группы вызовов из чисто гипотетических не перешли в реальную плоскость, что особенно важно с прицелом на думские выборы – в следующий раз эта модель будет применяться уже во время «большого» электорального цикла. Правда, заслуги региональных администраций в том, что звучавшие опасения не оправдались, минимальны. Федеральные власти за счет внесённых в законодательство изменений настолько расширили юридические рамки для применения административного ресурса и обеспечения нужного результата, что операторам процесса в лице региональных и местных администраций нужно было сильно постараться, чтобы в них не уложиться.

По сложившейся в последние годы традиции сразу после подведения итогов осенней кампании возникли ожидания перестановок в губернаторском корпусе. Обычно они проходят в два этапа – осенью (в широком диапазоне – с конца сентября до начала декабря) и весной (в широком диапазоне – с февраля до конца мая и даже начала июня). Однако в этот раз традиция, скорее всего, будет нарушена – об этом свидетельствует не только почти полный кадровый «штиль» на региональном фронте, но и некоторые косвенные признаки, например, полное отсутствие вбросов в информационное поле различных вариантов списков «губернаторов на вылет». Скорее всего, это связано не столько с новыми обстоятельствами в виде коронавируса, хотя и этот фактор имеет значение (новичку в губернаторском кресле труднее будет быстро приступить к борьбе с эпидемией), сколько с общефедеральными тенденциями. В политическом классе всё более настойчиво циркулируют слухи о некоторых судьбоносных решениях, которые готовит федеральная власть в лице президента. Согласно последней версии вбросов, они будут озвучены в начале следующего года. В такой ситуации логично притормозить принятие кадровых решений на региональном уровне, а потом вписать их в федеральный «пакет».

Пока же они затрагивают губернаторский корпус лишь в вынужденных, хотя и запланированных ситуациях. Ярким примером такого случая является замена на посту губернатора Дагестана Владимира Васильева на Сергея Меликова. К экс-губернатору не было серьёзных претензий, он выполнил поставленную перед ним Москвой тактическую задачу – «зачистку» местных элит. Середина осени – наиболее благоприятный период для ухода на покой давно просившего об этом чиновника – сразу после региональных выборов, но хотя бы за несколько месяцев до выхода тектонических процессов в стране, которые наверняка затронут и Дагестан, в открытую фазу. Подтверждением того, что замена носит явно технический характер, и её главной причиной стал возраст г-на Васильева, является тот факт, что Кремль не отказался от «генерал-губернаторской» модели управления регионом – был заменен лишь её основной элемент.

Однако тот факт, что Кремль, скорее всего, и на региональном поле взял паузу, как минимум, до начала следующего года, не означает аналогичной паузы для губернаторского корпуса. С конца сентября в повестку вновь прочно вошла и будет оставаться в ближайшие месяцы задача борьбы со второй волной коронавируса. Судя по прогнозам эпидемиологов, в регионах на плато она выйдет не ранее конца ноября – начала декабря, а на спад вообще пойдёт, скорее всего, только в следующем году. Возвращение угрозы порождает растущую нервозность среди населения, которая накладывается на предыдущие пласты претензий к власти. Это создаёт крайне взрывоопасную ситуацию, когда любой просчёт властей может вызвать несопоставимое с его последствиями возмущение. Одним из последних примеров такого кейса, который едва не привел к социальному взрыву, является гибель 13 пациентов больницы в Ростовской области – региона, где губернатор только что переизбрался, и, по-видимому, этот факт его расслабил.

 

27 августа, 2020 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Июль-Август, 2020)

Стоящие перед губернаторским корпусом задачи в последние месяцы оставались прежними по форме, но по сути серьёзно трансформировались. Тем региональным лидерам, которые хотят соответствовать новым реалиям, приходится тратить всё больше ресурсов для того, чтобы лавировать между двумя крайностями. Первая связана с тем, что всё больше вызовов приходит «снизу», и для удержания ситуации под контролем необходимо, так или иначе, выстраивать диалог с обществом. Таким образом, целесообразно всё больше идти на диалог с населением без посредников – если не исключительно на улице, то хотя бы посредством соцсетей. Второе ограничение непосредственно связано с первым. Существует серьёзный риск, что те региональные начальники, кто успешно справляются с данной задачей, могут быть заподозрены в Москве, с подачи местных силовиков, в желании обрести политическую субъектность, а на языке «вертикали»  – в «стремлении к сепаратизму» со всеми вытекающими последствиями.

Именно поэтому большинство губернаторского корпуса (не абсолютное, но пока относительное) предпочитает не лавировать между этими двумя ограничениями, а придерживаться прежней пассивной позиции, которая была оправданной в условиях прежней динамики общественных настроений (до 2018 года), но сейчас чревата тем, что события ближайших 6-12 месяцев сделают таких губернаторов лишними – и для Москвы (кому нужен чиновник, потерявший связь с ситуацией на вверенной ему территории), и для местных элит и населения.

С точки зрения описанной модели поведения можно обратить внимание на два типологически похожих, но пока диаметрально противоположных по промежуточным результатам кейса – хабаровский и башкирский. В обоих случаях главы регионов имеют дело с получающими всё большее распространение на местах кейсами – недовольство населения, вошедшее в резонанс с недовольством меньшей части (Башкирия) или большей части (Хабаровский край) местных элит.

В случае с Хабаровском промежуточный результат скорее отрицательный. Значительную роль в этом сыграл и «эффект низкой базы». Врио губернатора Михаил Дегтярев прибыл в регион в условиях не только сформировавшегося, но и выплеснувшегося на улицы устойчивого недовольства по отношению к действиям власти вообще, которые для населения тождественны с действиями федерального центра. Однако ситуацию усугубили и его первые шаги, в частности, демонстративное нежелание идти на контакт с протестующими (именно демонстративное игнорирование властью массового запроса и является одним из основных раздражителей по всей территории России). Тем самым он только подтвердил свою репутацию «чуждого местным интересам варяга», а ограниченные политтехнологические попытки перехватить протест (например, встреча с подготовленной аудиторией) лишь усугубили ситуацию.

В последние недели в Хабаровске наблюдается заметная пробуксовка протеста, ведущая к снижению массовости протестных акций. Правда, это не заслуга власти (тем более, региональной), а скорее «заслуга» самого протеста. По своей природе (как и во многом белорусский протест) он является безлидерским, а протестующим на определенном этапе необходим лидер, который укажет им цель, к которой необходимо двигаться, и последовательность её достижения. Поэтому нынешнее «затухание» протеста, если проводить аналогию с пожарами, похоже на ситуацию в торфянике. Если видимая часть огня становится меньше, то, как правило, это не значит, что он идёт на спад – скорее, очаг пожара уходит под землю. В итоге при малейшем изменении окружающих условий он вновь выйдет на поверхность, что обусловливает необходимость постоянного расходования серьёзных ресурсов для мониторинга «пожароопасной» ситуации и поддержания очага в тлеющем состоянии, чтобы огонь не вышел на поверхность вновь.

Иной результат в схожей ситуации демонстрируют башкирские власти (необходимо подчеркнуть, что в обоих случаях речь идет о промежуточных, а не окончательных результатах). Конфликт вокруг шихана Куштау также привёл к массовой мобилизации, к чему, вероятно, имеет отношение часть местных элит (но их действия послужили не причиной, а сопутствующим фактором такой мобилизации).

После того, как активисты разбили лагерь, возникла реальная угроза перерастания протеста в бессрочный по образцу Шиеса со всеми вытекающими последствиями. Глава региона Радий Хабиров реализовал политтехнологическую комбинацию, вступив с протестующими в прямой диалог, по итогам которого лагерь был частично демонтирован, а частично перенесён в менее «резонансную» локацию. Теперь, судя по косвенным признакам, г-н Хабиров намерен провести «селекцию» активистов, с которыми региональные власти и Башкирская содовая компания будут вести диалог. При этом, скорее всего, речь идёт не о полной подмене протестующих на ангажированных властью «общественников», что может привести к новому обострению ситуации, а именно о более тонкой «селекции».

Вышеописанные ситуации с высокой степенью вероятности с осени будут получать всё большее распространение и в других регионах (речь идёт не о полном повторении сценария, а о типологически похожих ситуациях). Адекватность реакции на подобные вызовы станет маркером выживания представителей губернаторского корпуса в новых условиях. Если брать краткосрочную перспективу (несколько недель), то основная стоящая перед большинством региональных руководителей задача – получение необходимых власти результатов во время трёхдневного голосования. И поскольку перевод Единого дня голосования из категории «выборов» в категорию растянутого на три дня «голосования» заметно облегчает применение административного ресурса в качестве основного инструмента достижения целевых показателей, то под «необходимыми результатами» понимаются не только и не столько официальные цифры итогов голосования, сколько их легитимность – доверие населения к ним. Другими словами, основная краткосрочная задача губернаторского корпуса – не допустить, чтобы голосование стало катализатором протестных настроений, тем более, их перехода в уличную фазу.

 

29 июля, 2020 | Национальный Рейтинг Мэров (Июнь-Июль, 2020)

На первый взгляд, мэрский корпус в минувшие два месяца был во власти прежних тенденций и рутины, что и полгода, и год назад, и особых изменений не наблюдалось. Что касается тенденций, то прежде всего следует отметить продолжающийся прессинг муниципальной (и региональной) бюрократии со стороны силовиков. Таким образом власть пытается стимулировать работу чиновничества в условиях скудеющих ресурсов и отсутствия возможности наладить такое стимулирование, как «в сытые нулевые», с помощью коррупционной «смазки». В частности, только в первой половине июля прошли обыски в мэриях Магаса и Кирова, а во второй половине месяца глава Томска Иван Кляйн был вынужден отправить в отставку своего заместителя Евгения Сурикова, обвиняемого в получении взятки. Это увольнение, как и многие предыдущие в других городах по похожим сюжетам, произошло почти через неделю после задержания чиновника правоохранителями, что подтверждает версию о том, что силовики на местах получили карт-бланш в отношении гражданских чиновников и действуют полностью автономно от местных властей (в том числе и игнорируя неформальные каналы коммуникации).

Такой прессинг продолжает порождать повышенную нервозность среди местной бюрократии, провоцируя у неё ощущение нестабильности и парализуя работу, так как чиновники не хотят попасть под раздачу. Одним из признаков такой нервозности стало распространение в интернете слухов о якобы скорой отставке ряда глав региональных центров. В частности, в первой половине июля такие слухи появились в отношении руководителей Симферополя и Ростова-на-Дону, которые, впрочем, были оперативно опровергнуты.

Что касается рутины, то она по-прежнему связана с тем, что муниципальная бюрократия вообще и мэрский корпус в частности находятся на острие такой проблемы, как растущая изношенность бытовой инфраструктуры. Это находит выражение в росте бытовых инцидентов, спровоцированных как природными явлениями, так и самими гражданами. Например, в Нижнем Новгороде произошёл взрыв бытового газа, а в Южно-Сахалинске – взрыв кислородного баллона, приведший к обрушению перекрытий между этажами. В Кургане стало известно об обострении сразу нескольких проблем. В частности, речь идёт о проблеме растущей изношенности жилого фонда и связанных с этим проблемами (пожары), а также задолженностью перед сотрудниками коммунальных служб города.

Предсказуемое политическое событие, в котором в июне принимали участие и главы региональных столиц, касалось организации плебисцита по поправкам в Конституцию. В этот период в информационном поле доминировали сообщения об их усилиях по максимизации явки, как это было необходимо Кремлю. Здесь они выступали в унисон с большей частью губернаторского корпуса, и беспрецедентная мобилизация административного ресурса, вылившаяся в высокие официальные результаты, может быть записана в актив мэрам не меньше, чем губернаторам. Правда, наблюдались и некоторые исключения. Если не брать регионы, которые целиком продемонстрировали невысокие, по сравнению с общероссийскими, результаты голосования, а концентрироваться на столицах субъектов Федерации, то, прежде всего, следует выделить Пермь, показавшую невысокую, по сравнению с краевыми показателями в целом, явку. Это спровоцировало слухи, согласно которым рассматривается вопрос об отставке главы города Дмитрия Самойлова. Впрочем, слух пока не подтвердился, а сам он может рассматриваться не столько как наказание за плебисцит, сколько как предупреждение руководству регионального центра в преддверии выборов губернатора, которые намечены на ближайший Единый день голосования 13 сентября. На нем врио губернатора Дмитрий Махонин должен подтвердить свои полномочия, и его команду совсем не устраивает «разбалансировка» административного ресурса, которые продемонстрировала мэрия Перми, с учетом того, что в городе сосредоточено 40% избирателей региона. К тому же такую же «разбалансировку» во время плебисцита продемонстрировали мэрии и некоторых других электорально значимых городов региона, например, Березников.

Однако политизация мэрского корпуса региональных столиц и других крупных муниципалитетов в последнее время носила не только «плебисцитарное» измерение и происходило не только и не столько по воле федерального центра, а зачастую вопреки ей. С одной стороны, поправки как раз юридически упраздняют местное самоуправление, вводя «единую систему публичной власти», что является эвфемизмом «вертикали». С другой – мэрский корпус, чувствуя изменение общественного запроса и растущее давление снизу, наоборот, всё больше демонстрирует политическую субъектность. Знаковым стало протестное поведение мэра Якутска Сарданы Авксентьевой, которая подтвердила своё реноме и в этот раз, публично проголосовав против поправок.

Однако если она публично демонстрирует оппозиционное поведение с момента своего избрания в 2018 году, то в «политический оборот» стали вовлекаться и её коллеги из других регионов. В частности, уже бывший мэр Норильска Ринат Ахметчин сначала раскритиковал власти Красноярского края за занижение статистики по коронавирусу, а потом ушёл в отставку. И хотя этот маневр скорее связан с желанием бывшего чиновника избежать назначения «крайним» за экологическую катастрофу на объекте «Норникеля», сам факт обращения к такой повестке является весьма показательным. В сложной ситуации оказались и власти Хабаровска. С одной стороны, они «осторожно» осудили участников протестных акций, а также несколько занижают численность их участников. С другой – занижают не так сильно, как силовики (а в лояльности местных силовиков в Москве также есть очень серьёзные сомнения), и осуждают не так активно, как от них хотели бы федеральные власти и новый врио губернатора Михаил Дегтярев.

 

25 июня, 2020 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Май-Июнь, 2020)

Губернаторский корпус в минувшие два месяца продолжал оставаться на острие политических процессов. Динамика ситуации на региональном уровне носила достаточно интенсивный характер. Это определялось как многочисленными сигналами, приходившими из федерального центра, так и местными реалиями, которые во многом трансформировались под воздействием кризисных явлений.

В региональной политике можно выделить несколько основных трендов. Первый – лавирование губернаторов между двумя рисками – эпидемиологическим и экономическим. Ограничения, которые региональные власти были вынуждены накладывать на местный бизнес, давали им тревожную «обратную связь» – предприниматели постоянно слали сигналы о невозможности долгое время существовать в «подмороженном» состоянии. В итоге во многих регионах эпидемиологические ограничения, достаточно жёсткие на бумаге, выполнялись в усеченном формате, а кое-где региональные власти даже не рискнули вводить жёсткие ограничения экономической деятельности де-юре, как и ограничения для граждан. Это сильно отличало ситуацию на местах от происходящего, например, в столице.

Однако мягкий карантинный режим или вовсе его реальное отсутствие обостряли второй риск – эпидемиологический. По этому показателю местные власти в первую очередь несли ответственность перед федеральным центром. Другими словами, ответственность по эпидемиологическим параметрам могла наступить здесь и сейчас, а за падение экономики и неизбежно связанную с этим социальную напряженность пришлось бы отвечать несколько позже. В итоге – «расслабленный» режим соблюдения ограничений, помноженный на коррупцию на местах и недоверие к официальной информации (в данном случае в регионах тоже наблюдалось любопытное раздвоение массового сознания: сначала присутствовало недоверие к официальной информации об опасности коронавируса, а потом – к официальным данным по масштабу эпидемии, который, по мнению значительной части населения, занижался). В итоге это привело к эпидемиологическим «взрывам», самым резонансным из которых стал кейс в Дагестане, который попал в федеральную повестку и потребовал личного вмешательства президента.

В связи с этими рисками губернаторы находились под постоянным прессингом слухов о якобы готовящейся новой волне «зачисток» в регионах, предлогом для которых должны были стать недочёты в борьбе с эпидемией. Прецедент уже существовал – в начале апреля якобы за это были отправлены в отставку несколько региональных руководителей, хотя, если анализировать реальные аппаратные предпосылки перемещений, речь в каждом случае шла совсем о другом комплексе причин. Однако в итоге эти опасения пока не оправдались – в последние предусмотренные для этого законом недели президент поддержал пролонгацию полномочий всех губернаторов, которым в 2020 году необходимо переизбираться.

Следует отметить, что федеральный центр действительно рассматривал вариант «показательных порок» губернаторов под соусом «провалов в борьбе с коронавирусом» (почему в итоге от этого пока отказались – отдельный вопрос). Правда, реальные причины для такого развития событий были совсем иными и лишь косвенно связаны с эпидемиологическими вопросами. Несмотря на то, что начавшиеся в конце марта – апреле разговоры о «ползучей федерализации» имели под собой мало оснований, федеральный центр всё равно был обеспокоен потенциальным «обрастанием» реальными полномочиями губернаторов и тем, что у них может появиться вкус к принятию самостоятельных решений. В итоге на местах по поручению Кремля была собрана информация о том, кто из региональных руководителей и, шире, элит в последние месяцы проявлял «склонность к латентному сепаратизму», однако ход ей пока не дали.

При этом, несмотря на то, что опасения федеральных властей в отношении регионального «сепаратизма» во многом преувеличены, пара событий, подтверждающих правоту сторонников подобной точки зрения, все-таки произошли. Прежде всего, речь идёт о казусе с несостоявшимся «объединением» (в реальности – присоединением) Архангельской области и Ненецкого автономного округа. Элиты НАО мгновенно консолидировались и сумели заблокировать реализацию данной инициативы на корню. При этом федеральный центр сумел отчасти сохранить лицо, продавив поддержку на губернаторских выборах в сентябре местным отделением «Единой России», которое также выступило против «объединения», его несостоявшегося оператора в регионе, врио главы НАО Юрия Бездудного.

Второй кейс, вызывающий гораздо больше вопросов, касается иска экс-губернатора Чувашии Михаила Игнатьева к Владимиру Путину. Несмотря на вбросы и конспирологические версии о «хитром маневре Кремля, который таким образом хотел…» (дальше идут различные варианты объяснений, в зависимости от богатства фантазии их авторов), этот шаг г-на Игнатьева вызвал полное недоумение в Москве. Возникшие вопросы в связи со смертью бывшего чиновника пока не получат ответа, иску наверняка будет отказано в рассмотрении в связи с кончиной истца, но негативный привкус для федерального центра по итогам всей этой истории остался.

В последние две-три недели, после официального назначения плебисцита на 1 июля, ключевым KPI для губернаторов вновь стал электоральный фактор – показатель голосования в поддержку поправок. Тем, кто не выполнит целевые показатели (при этом точные цифры наверняка будут меняться вплоть до конца «недели голосования»), наверняка припомнят и «сепаратизм», и «провалы в борьбе с коронавирусом».

 

27 мая, 2020 | Национальный Рейтинг Мэров (Апрель-Май, 2020)

По понятным причинам активность мэрского корпуса в последние два месяца была сосредоточена вокруг эпидемиологических проблем – как чисто медицинских, так и их экономических составляющих. Поскольку внимание наблюдателей прежде всего было сосредоточено на губернаторах как центрах принятия решений, большинство глав региональных столиц либо ушли в тень, либо служили своеобразным информационным фоном, дублируя сформулированные региональными властями смыслы на местном уровне. Это во многом обусловлено тем, что в подавляющем большинстве субъектов Федерации местное самоуправление окончательно превратилось в нижний уровень региональной власти.

Однако некоторые градоначальники (примерно 15 человек) развили высокий уровень самостоятельной активности, при этом скорее не конкурируя с главой региона, а дополняя его. В частности, глава Казани Ильсур Метшин активно фигурировал в информационных потоках, работая как на медицинском, так и на социальном направлениях борьбы с последствиями эпидемии. Помимо него, также были заметны другие градоначальники в разных частях страны, например, мэр Новокузнецка Сергей Кузнецов, Перми – Дмитрий Самойлов, Калуги – Дмитрий Денисов или Ярославля – Владимир Волков. Следует отметить, что большая часть упоминаний проявивших высокий уровень активности мэров (не только пяти вышеперечисленных) была связана с помощью местному бизнесу – в виде частичного снятия ограничений или, реже, анонсирования различных мер поддержки. Это связано  с тем, что местному бизнесу, имеющему ресурс прямого доступа к городским властям, проще обратить их внимание на свои проблемы, чем рядовым гражданам.

При этом в небольшом количестве регионов губернаторы подвергли критике действия мэров в условиях кризиса. Например, глава Томской области Сергей Жвачкин раскритиковал решение мэра Томска Ивана Кляйна проводить ремонтные работы на теплосетях в разгар пандемии. Речь шла об отключении в городе горячей воды. Врио главы Архангельской области Александр Цыбульский, де-факто приступив к избирательной кампании, раскритиковал за плохое состояние ЖКХ главу города Игоря Годзиша.

Некоторые мэры допустили серьёзные ошибки чисто имиджевого свойства. Например, глава Кургана Андрей Потапов отказался от предоставленной уральскими СМИ (не подконтрольными администрации города и региона) площадки для общения с жителями, хотя такой возможностью воспользовались его коллеги из Екатеринбурга, Перми и Челябинска. В кризисной ситуации способность наладить эффективную коммуникацию с населением составляет как минимум половину успеха, что показывает опыт многих губернаторов и мэров.

Однако помимо доминирующей «коронавирусной» сюжетной линии, главы региональных столиц были вовлечены и в ряд других. В обычной обстановке они занимают ведущее место в локальной повестке, однако сейчас выступают в качестве фона. В частности, речь идёт о региональных столицах, столкнувшихся с чрезвычайными ситуациями немедицинского профиля. Например, мэр Якутска Ардана Авксентьева была вынуждена бороться с последствиями паводка на реке Лена, а глава Симферополя Елена Проценко – с кризисом водоснабжения города.

При этом некоторые мэры оказались вовлечены и в чисто «политические» истории. Например, неблагоприятная ситуация в южных регионах страны, связанная с масштабными злоупотреблениями при администрировании введённых ограничений, двойными стандартами контрольно-надзорных органов и т. п., стала известна на федеральном уровне ещё в начале апреля. Однако далеко не везде это приводило к акциям протеста, как, например, в Ростове-на-Дону, где пока всё обошлось онлайн-форматом. Однако то, что город оказался одним из застрельщиков неприятной и потенциально опасной для власти практики, в Москве точно запомнили.

Наконец, новый виток политического конфликта наметился в находящемся в федеральной информационной повестке Екатеринбурге. Судя по сообщениям местных СМИ, часть городских элит намерена бросить новый публичный вызов главе города Александру Высокинскому, поводом для чего станет его отчёт перед гордумой о работе в 2019 году. Таким образом, элиты областной столицы в очередной раз вступят в конфликт с губернатором, так как их недовольство навязанным обладминистрацией мэром никуда не исчезло.

Прямо противоположная ситуация складывается в Иркутской области, где врио губернатора Игорю Кобзеву удалось договориться с местными элитами о размене и обеспечить избрание по пост главы региональной столицы своего протеже Руслана Болотова. Нового мэра получил и Нижний Новгород, где глава области Глеб Никитин обеспечил замену Владимира Панова на Юрия Шалабаева.

 

29 апреля, 2020 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Март-Апрель, 2020)

Последние два месяца принесли губернаторскому корпусу новые вызовы и новые возможности. Как минимум с середины марта центральное место в региональной повестке занимает проблема коронавируса, которая вытеснила проблему подготовки к плебисциту по Конституции. При этом если первые три-четыре недели этого периода региональные власти были вынуждены действовать на свой страх и риск, то ко второй декаде апреля федеральный центр сформулировал для них новые неформальные KPI, на время заместившие старые.

Пика неожиданная «губернаторская вольница» достигла в середине рассматриваемого периода, когда во время второго обращения к населению 2 апреля федеральный центр в лице Владимира Путина «самоизолировался» от ситуации, оставив принятие решений на усмотрение региональных руководителей. В итоге многие из них впервые за всю свою политическую карьеру оказались в ситуации, когда необходимо принимать решения без наличия чётких ориентиров из Москвы. Другими словами, в начале апреля на короткий период (примерно на неделю) губернаторы, вопреки своему желанию и намерениям федерального центра, смогли на личном опыте испытать, что такое политическая субъектность. И хотя этот период длился недолго – уже через несколько дней федеральная власть спохватилась и начала активно транслировать сигналы-ориентиры, такой опыт может помочь некоторым региональным лидерам позднее, в случае нового и более продолжительного паралича принятия решений центральной властью ближе к концу 2020 или скорее даже в 2021 году, более оперативно сориентироваться, адаптироваться к новой ситуации и трансформироваться из «технократов» в политиков. Пока же многие из них продемонстрировали, что способность принимать сигналы «снизу» не утрачена. В частности, подписанные 5-7 апреля губернаторами документы о продлении режима повышенной готовности предусматривали серьёзные послабления для мелкого и среднего бизнеса, который без них, на фоне пассивной позиции федерального центра, вообще перестал бы существовать уже к середине месяца.

Однако уже ко второй декаде апреля с коротким периодом «федерализма явочным порядком» было покончено, и Москва через «вбросы» СМИ транслировала губернаторам новые критерии эффективности «чрезвычайного периода». Среди них – как социально-экономические, выполнение которых контролирует правительство, так и социально-политические (информационные), мониторинг которых относится к компетенции АП. К первым, в частности, относится обеспечение показателей коечного фонда для заболевших и освоения средств, поступающих из Москвы на борьбу с коронавирусом. Уже через пару недель премьер-министр Михаил Мишустин обнародовал список регионов, отстающих по данным критериям.

Однако с учётом того, что именно АП готовит президенту кадровые рекомендации в отношении губернаторского корпуса, больше внимание уделяется «социально-политическим» KPI, которые в первую очередь сводятся к информационной работе. Здесь, как и прежде, задача состоит в нейтрализации информационных рисков и их локализации в пределах региона (в идеале приветствуется их полное отсутствие в местных СМИ и наличие лишь в латентной повестке), только проблемы приобретают «коронавирусное» измерение.

Ярким примером прокола местных властей в кризисной ситуации является несанкционированная акция в Северной Осетии, участники которой формально выступали против введённых региональной властью ограничений. В реальности, как и в большинстве подобных случаев, текущая ситуация (неумелое и зачастую коррупционно-ёмкое администрирование властью введённых ограничений) наложилась на давно существовавшие претензии к главе региона со стороны местных элит. В итоге будущее главы региона Вячеслава Битарова – под вопросом, а взрывоопасная ситуация сложилась и в других регионах как Юга России (прежде всего, речь идёт о Кубани и Ростовской области), так и Сибири, а также частично Центральной России. При этом «окраинные» и традиционно протестные регионы – Калининградская область и Приморье – оказались в числе первых, где уже в конце апреля власть приступила к снятию ограничений.

Также в начале апреля был разморожен процесс перестановок в губернаторском корпусе, причины которых формально были привязаны к коронавирусной теме, но в реальности имели с ней мало общего. В частности, в отставку были отправлены главы Архангельской областей и Коми, которые давно находились в списках «навылет» из-за протестов против строительства мусорного полигона в Шиесе. Именно поэтому практически сразу после своего назначения новые врио практически синхронно высказались против строительства полигона, ничем не рискуя – он уже не предусмотрен в территориальной схеме размещения мусорных отходов Москвы. Правда, новая реальность продемонстрировала, что период «медового месяца» между населением (местными элитами) и новыми губернаторами сократился с 6-9 месяцев до нескольких недель. В частности, уже через три недели после назначения были обнародованы публичные претензии в адрес врио губернатора Архангельской области Александра Цыбульского.

В ближайшие недели с высокой степенью вероятности губернаторам предстоит «возвратиться к истокам» – подготовке к плебисциту по Конституции. Со второй половины мая, согласно предварительным планам, явочным порядком произойдёт смягчение эпидемиологических ограничений (речь идёт об экономических, а не об административно-информационных ограничениях, которые, наоборот, могут быть ужесточены), после чего возникшая в связи с этим позитивная повестка должна создать почву для активизации агитационной кампании.

 

Апрель 01, 2020 | Национальный Рейтинг Мэров (Январь-Март, 2020)

Повестка первых двух месяцев наступившего года, в которую были вовлечены главы региональных столиц и крупнейших городов регионов, не отличалась от прошлогодней. В ней просматривались три основные линии.

Во-первых, это парирование градоначальниками и их командами вызовов, связанных с коммунальными, экологическими и инфраструктурными проблемами. Там, где это не удавалось сделать, инциденты попадали в федеральную повестку. В частности, в контексте проблем с ЖКХ прозвучали в СМИ Сыктывкар и Тольятти, причём в последнем ещё и имело место обострение экологической ситуации. Проблемы окружающей среды в Абакане также попали в федеральную повестку.

Отдельной серьёзной проблемой, которую условно также можно назвать экологической, является приближение мусорного коллапса в некоторых регионах. Правда, во многом это завязано не столько на управленческую некомпетентность муниципальных чиновников, сколько на жёсткий клинч между различными группами интересов, которые не желают отдавать контроль над «мусорными» финансовыми потоками. Начало года, когда в некоторых регионах и городах сменились мусорные операторы, лишь обострило ситуацию. В частности, на грани «мусорного» социального взрыва оказалась Тыва, серьёзно осложнилась ситуация в Архангельске, где и так мусорная проблематика со времен протеста в Шиесе вызывает повышенный резонанс.

Вторая линия касалась давно известного противостояния по линии «глава региона – мэр региональной столицы» и имела несколько модификаций. Где-то, как в Екатеринбурге, эта конфликтная линия продолжалась в чистом виде с переменным успехом.

Однако в большинстве случаев в регионах, где наблюдалась эскалация напряженности именно по этой линии, верх одерживали их главы. Как правило, они относятся к «варягам» и успешно продвигали на посты глав региональных столиц таких же «варягов». В частности, в Калмыкии главе региона Бату Хасикову удалось пролоббировать избрание сити-менеджером Дмитрия Трапезникова, что поначалу вызвало массовые акции протеста. Свою линию продолжает гнуть и глава Астраханской области Андрей Бабушкин, который с высокой степенью вероятности уже в ближайшие месяцы получит нового, лояльного ему мэра. Глава Липецкой области Игорь Артамонов сумел развить успех, вынудив уйти в отставку главу горсовета, который являлся последней «точкой сборки» областных элит и составлял конкуренцию протеже губернатора, мэру Евгении Уваркиной. Новые главы в начале года также появились у Барнаула, Кирова и Оренбурга.

Третья линия касалась подготовки к плебисциту по Конституции и оказалась «заморожена в зародыше» после решения перенести голосование на неопределенный срок.

Однако в марте, особенно во второй половине месяца, вслед за федеральным уровнем в региональной и местной повестке стала доминировать эпидемиологическая тема, помноженная на экономические проблемы вследствие падения курса рубля. Причем, судя по «ползучему» введению режима ЧС в столичных регионах, это вскоре ожидает и другие субъекты Федерации. В первую очередь речь идет о наиболее урбанизированных территориях – областных столицах. В этом случае от мэров, как и в других связанных с массовыми настроениями случаях, ожидается умение «держать население», разъясняя ему безальтернативность предпринимаемых мер. Это требует постоянного присутствия в медиа-поле, причём желательно не только и не столько в официальных СМИ, к которым у населения доверия всё меньше, а в соцсетях. Если мэр «выпадает» из коммуникации, то возникает опасный вакуум, который может попытаться заполнить губернатор.

Похожая ситуация произошла на Ставрополье, где мэр краевой столицы Андрей Джатдоев в середине марта на неделю исчез из своего инстаграма, чем породил слухи об инфицировании коронавирусом. Между тем ситуация в регионе вообще и в областном центре в частности достаточно нервозная, закрытие курортов и сопутствующей инфраструктуры серьёзно бьёт по местной экономике, порождая «эффект домино», и на информационной передовой в условиях образовавшегося вакуума оказался губернатор Владимир Владимиров, через соцсети попытавшийся оперативно снять возрастающую напряжённость.

Такая ситуация в условиях ожидающегося апрельского пика коронавируса может стать модельной для крупных городов вообще и областных столиц в частности, но не везде губернатор сможет вовремя заменить «выпавшего» из информповестки мэра. Таким образом, ключевой критерий эффективности, по которому будут оценивать деятельность мэров в ближайшие 2-3 месяца, – способность держать вверенную территорию под контролем в условиях эпидемиологических ограничений и ухудшающейся экономической ситуации.

 

Февраль 27, 2020 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Январь-Февраль, 2020)

Постновогодние месяцы принесли губернаторскому корпусу новые проблемы, сигналы и новые неформальные KPI. С одной стороны, пока не оправдываются ожидания относительно старта весенней волны перестановок, которая обычно проходила в феврале-марте. Уход «по-плохому» в связи с утратой доверия бывшего главы Чувашии Михаила Игнатьева не в счёт – как и в случае с отставкой в конце прошлого года бывшего руководителя Еврейской автономной области Александра Левинталя, федеральный центр использовал неизбежную и безальтернативную ситуацию для решения своих дополнительных задач. В случае с отставкой Левинталя – чтобы придать видимость пакетности уходу бывшего главы Иркутской области, представителя КПРФ Сергея Левченко. В случае с отставкой Игнатьева – чтобы дать старт парламентской кампании «Единой России». Г-н Игнатьев с политической точки зрения и так был «не жилец» на губернаторском посту. По совокупности признаков – два срока (второй как раз заканчивался в 2020 году), низкий рейтинг, проблемы со здоровьем – его отставка и так была предопределена, а неудачные публичные действия лишь обусловили её точное время и формат.

Судя по всему, федеральный центр вновь отсрочит перестановки в губернаторском корпусе – до конца апреля – начала мая. Многое будет зависеть от точных сроков проведения плебисцита по поправкам в Конституцию. Если, как предварительно и запланировано, он состоится не позднее 22 апреля (в широком смысле – конца апреля), то его результаты во многом повлияют на кадровые решения Кремля. Они будут проецироваться не только на настоящее (насколько главы регионов способны обеспечить поддержку предложений президента населением), но и на ближайшее будущее. Итоги покажут, насколько губернаторы способны обеспечить мобилизацию электората на парламентских выборах, которые, вполне возможно, будут досрочными и состоятся уже во второй половине текущего года.

 

Декабрь 26, 2019 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Итоги 2019 года)

В уходящем году в целом мяч находился на стороне федерального центра, несмотря на, казалось бы, абсолютно зависимое положение губернаторов от Москвы. Речь идёт об «эффекте низкой базы» по итогам 2018 года: накопившееся недовольство региональных элит, помноженное на поражение ряда прокремлёвских кандидатов по итогам Единого дня голосования-2018, поставило Москву в положение «оправдывающейся» – игрока, которому вновь нужно было продемонстрировать регионалам свою субъектность и способность контролировать процессы. Другими словами, федеральному центру было необходимо показать и доказать, что он способен продавливать своё решение любыми способами и без особой оглядки на местные интересы. Обеспеченная таким образом в самом конце 2018 года победа Олега Кожемяко в Приморье была лишь началом процесса восстановления репутации Москвы как доминантного игрока на региональном поле.

Поэтому первые две трети 2019 года были посвящены подготовке реванша федерального Центра на региональном электоральном поле. Знаковым в данном направлении стала кампания петербургского губернатора Александра Беглова, которого было решено избавить от приставки «врио» любой ценой. Судя по формальным показателям – официальным итогам Единого дня голосования-2019 – Москве удалось достичь поставленных целей. Несмотря на неоднократно указывавшиеся экспертами (в том числе и близкими к Кремлю) «группы риска» в лице регионов с высокой вероятностью второго тура, неблагоприятные для федерального центра прогнозы не подтвердились.

При этом определённые флуктуации, которые наблюдались в ходе кампании, даже сыграли на руку Москве в лице политтехнологов администрации президента (силовики, впрочем, тоже извлекли из неё тактические бонусы по полной). Те кампании, которые сопровождались неблагоприятным для власти информационным резонансом, находились в зоне ответственности региональных элит. В первую очередь, речь идёт о московских протестах, связанных с выборами в Могосрдуму, и достаточно скандальных муниципальных выборах в Петербурге.

Закрепление позиций по итогам Единого дня голосования-2019 позволило Москве развить успех, и кульминацию новой фазы можно было наблюдать уже в последние два месяца уходящего года. Сначала это нашло своё выражение в нарастающем прессинге (в открытой форме – информационном, и в полузакрытой – по линии правоохранительных структур) неудобных федеральному центру губернаторов, и как кульминация – в отставке губернатора Иркутской области Сергея Левченко. Он является знаковой фигурой как для Москвы, так и для региональных элит. Кроме того, что он впервые за 10 с лишним лет сформировал в 2015 году электоральный прецедент, ставший модельным осенью 2018-го (избрание вопреки воле Москвы), г-н Левченко ещё и позволил себе практически единственным из губернаторов публично выступить против пенсионной реформы. Другие подобные выступления, например, на тот момент врио губернатора Магаданской области Сергея Носова, были санкционированы Москвой. Тем самым его отставка (совмещенная, для создания видимости пакетности, со сменой руководства Еврейской автономной области) стала основным событием региональной политики минувших двух месяцев. Кроме того, к концу года стало окончательно ясно, что Москва забирает некоторые авансы, сделанные местным элитам в прошлом году. Например, явочным порядком она отказалась от данных приморским элитам в ходе кампании г-на Кожемяко обещания вернуть выборы глав городов в Приморье.

В итоге региональные элиты получили подтверждение того, что федеральный центр по-прежнему способен добиваться нужных ему сценариев и наказывать тех, кто этому мешает, даже спустя много лет. Неудобные для Москвы вопросы (например, не убрали ли Левченко потому, что с электоральной точки зрения он был способен обойти любого протеже Москвы на выборах 2020 года даже с учетом падения его рейтинга после трагедии в Тулуне) остаются на периферии информационного поля. Теперь в зоне риска оказались другие губернаторы, которые также являются знаковыми фигурами для региональных элит. В первую очередь, речь идёт о главе Хабаровского края Сергее Фургале, который, как и Левченко, создал у себя в регионе «электоральное гетто», где позиции федерального центра в лице «Единой России» проседают по всем направлениям, в том числе и по итогам выборов в представительные органы власти. Такая ситуация представляет для Москвы двойную опасность с учётом принятого решения сделать на «ЕР» безальтернативную ставку на думских выборах 2021 года, и федеральный центр вдвойне заинтересован в показательной порке властей «девиантных» регионов.

Однако по итогам 2019 года вообще и последних двух его месяцев в частности остаётся открытым вопрос относительно актуальности приоритетов федерального Центра на региональном направлении. На местах становится всё более заметной активизация массовой политики, которая пока облечена в форму подчеркнуто аполитичной общественной деятельности. При этом явочным порядком она всё больше плавно перетекает в сферу чистой политики. Например, в северных регионах, в частности, в Коми, на фоне экологического протеста реанимировали свою деятельность, казалось бы, окончательно исчезнувшие к началу 2010-х гг. национальные движения. Поэтому всё более актуальным становится вопрос: сосредоточившись целиком на демонстрации своей дееспособности региональным элитам, не упускает ли Москва из своей сферы внимания не менее значимых, а в перспективе, возможно, и гораздо более влиятельных субъектов политического процесса и возможного налаживания диалога? При этом диалог этот, в отличие от обмена сигналами с региональными элитами, по своей стилистике целесообразно выстраивать в менее ультимативном ключе.

 

Октябрь 30, 2019 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Сентябрь-Октябрь, 2019)

В минувшие два месяца губернаторский корпус был сконцентрирован на нескольких проблемах. Первая доминировала в начале сентября и по понятным причинам была связана с Единым днем голосования. Ситуация после прошлогодних сюрпризов находилась под особым контролем власти, и от исхода голосования (не только количественных, но и качественных показателей – его легитимности) во многом зависело будущее значительной части глав регионов. При этом речь шла не только о тех субъектах федерации, где выбирали губернаторов, но и о кампаниях в представительные органы власти, причем как на региональном, так и на муниципальном уровне – там, где были выборы в представительные органы областных центров.

Итоги голосования оставили широкое пространство для толкований (за исключением губернаторских выборов, где результаты были расценены практически всеми наблюдателями как безусловный успех власти – сыграл свою роль «эффект низкой базы» прошлого года), результаты в актив могла себе записать как власть, так и системная и несистемная оппозиция. Однако в АП  после некоторой паузы решили записать в актив итоги практически всех кампаний ЕДГ – 2019, даже, например, весьма неоднозначной по своим последствиям (в том числе среднесрочным) в Москве. После этого вопрос о рисках для губернаторов, связанных с выборами, практически исчез из повестки.

Однако практически сразу актуализировался другой, который присутствовал и раньше, но был вытеснен на периферию в связи с избирательной кампанией. Как известно, на протяжении уже нескольких лет ключевым критерием для оценки Москвой эффективности того или иного главы субъекта федерации служат не экономические показатели и т.п., как это было в «нулевые» и в начале «десятых», а исключительно способность контролировать социальную (читай – протестную) обстановку в регионе. В начале сентября эта способность оценивалась через призму избирательной кампании, а потом эта призма исчезла.

В итоге после сентябрьских выборов в контексте протестов фигурировали регионы, которые до этого не были широко известны с этой стороны. В частности, речь идет о Бурятии и Калмыкии, где социально-политическая напряженность возникла в местных столицах. Причем, если в Улан-Удэ протесты были косвенно связаны с ЕДГ-2019 (часть их участников была недовольна поражением выдвиженца от КПРФ Вячеслава Мархаева на выборах мэра), то в Элисте налицо был кризис, спровоцированный неумелой оценкой ситуации в регионе, как со стороны его нового главы, так и ряда московских чиновников. В итоге ситуацию удалось успокоить, но сам факт, что спокойные прежде регионы в короткий срок оказались на грани взрыва позволяет экстраполировать эту ситуацию практически на любой субъект федерации и задать вопрос «кто следующий?».

Как минимум с середины октября в политической региональной повестке доминирует вопрос об отставках – близкие к власти эксперты специально несколько раз актуализировали его в СМИ. По сложившейся традиции (после введения одного ЕДГ в году) они происходят в два этапа, и первый, осенний, проходит в широком диапазоне с конца сентября по начало декабря.

Правда, несмотря на наступление «дедлайна», здесь остается пока больше вопросов, ключевых из которых два. Первый – трансформируются ли критерии власти для выбора отставников в контексте того ужесточения курса, который она выбрала летом во время московских протестов? Если оценивать губернаторов по тем негласным правилам, которые существовали еще весной, то один из первых кандидатов на отставку – глава Архангельской области Игорь Орлов (в области более года продолжается перманентный протест – рекорд для всей постсоветской России). Однако в контексте ужесточения позиции власти его отставка выглядела бы уступкой протестующим, как бы ее ни обыграли официальные СМИ, к чему силовое крыло элиты явно не готово. Да и сообщения о появлении ОМОН в Шиесе и блокировке (в том числе и информационной) местности, где идет протест, наводят на размышления.

Второй вопрос, который уже примерно пять лет часто опровергает казалось бы стопроцентно достоверные слухи об уходе того или иного губернатора, — а удастся ли найти адекватного сменщика, который даст согласие работать в регионе? Свобода маневра для руководителя среднестатистического региона (и формальная, и неформальная) становится все меньше, и все сложнее получить согласие возглавить регион не только от успешного и молодого управленца из Москвы, но и других регионов – «передовиков». В такой ситуации все прогнозы о «стопроцентных» кандидатах на отставку, которые появлялись в октябре, выглядят несколько преждевременными. Исключениями могут быть совсем уж очевидные ситуации, например, в Еврейской автономной области, где рейтинг главы региона традиционно низок и его (главу) нужно периодически менять, чтобы избежать неожиданного социального взрыва. Кроме того, в наличии есть и уже готовый на перемещение в кресло губернатора представитель местных элит, которого не придется уговаривать и который уже и прошел соответствующую программу по повышению квалификации в РАНХиГС – речь идет о сенаторе Ростиславе Гольдштейне.

 

Октябрь 01, 2019 | Национальный Рейтинг Мэров (Август-Сентябрь, 2019)

Самым значимым достижением Александра Беглова за минувшие два месяца, естественно, является его победа на губернаторских выборах, причем не по «собянинскому» сценарию (2013-го года) в 50 процентов с минимальным перевесом, а с запасом в 15 процентов. Конечно, в данном случае прежде всего это заслуга федеральных игроков, которые добились тотальной зачистки электорального поля в начале кампании (Оксана Дмитриева, Олег Капитанов), а потом и на завершающем этапе (Владимир Бортко). Последний маневр, предпринятый за неделю до голосования, позволил отсечь от участков протестный электорат – явка составила 25% вместо 40% в прошлом электоральном цикле. Можно предположить, что значительную часть из этих не пришедших 15% как раз и составлял протестный электорат, не успевший за оставшуюся неделю переориентироваться на одного из двух оставшихся технических кандидатов. В случае его прихода на участки второй тур был не то чтобы неизбежен, но весьма вероятен.

Однако выборы прошли, и теперь победившему губернатору необходимо выстраивать отношение с жителями Петербурга и элитами уже в новых, послевыборных условиях, когда степень консолидированной поддержки Москвы ниже. С одной стороны, стартовые позиции для этого не такие плохие, как могли бы быть. Протесты в Москве отвлекли внимание федеральных СМИ от столь же жесткого (если не более жесткого) применения административного ресурса на выборах в Северной столице, поэтому «послевкусие» победы не такое неприятное, как могло получиться.

С другой стороны, в ходе кампании, несмотря на усилия пиарщиков и колоссальные вложенные в него ресурсы, г-н Беглов де-факто подтвердил имидж «Полтавченко №2», не сумев отстроится от своего предшественника. Это наверняка негативно скажется на динамике его отношений с жителями, у которых давно сформировался запрос на руководителя другого, не «квазисоветского» типа. Поэтому можно ожидать, что отношение к нему горожан быстро станет таким же, а именно отношение горожан к г-ну Полтавченко стало одной из причин его отставки (вернее, отношение, помноженное на игру против Георгия Полтавченко его оппонентов). В то же время у г-на Беглова оппонентов в элите хватает – что среди местных, выразителем интересов которых является спикер Заксобрания Вячеслав Макаров (кстати, он сумел обеспечить победу многим своим протеже на муниципальных выборах, что обеспечивает ему серьезное влияние на муниципальный фильтр, необходимый любому кандидату в губернаторы), что среди «башен» в Москве. Протеже одной из самых влиятельных был предшественник Александра Беглова, и она крайне недовольна состоявшейся ротацией.

Поэтому, несмотря на вроде бы уверенную победу на выборах, уже в ближайшее время г-ну Беглову придется столкнуться ровно с теми же вызовами, что и его предшественник. Только происходить это будет на гораздо менее благоприятном для власти общеполитическом фоне по сравнению даже с ситуацией годичной давности.

 

Август 28, 2019 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Июль-Август, 2019)

Возвращение политики в ее первоначальном смысле, а именно политики, прежде всего как публичного действия, оказало свое влияние и на губернаторский корпус. Не первый год на фоне обилия различных KPI и прочих целевых показателей для федерального центра самым главным, если практически не единственным, остается один критерий для оценки эффективности губернатора – способность держать социально-политическую ситуацию на вверенной территории под контролем. Естественно, эта способность складывается как раз из непубличных составляющих – работы по улучшению (или хотя бы недопущению ухудшения – в зависимости от возможностей региона) социально-экономической ситуации, аппаратных игр с местными элитами и т.п., но Москва спрашивает с губернаторов не это, а то, что получается на выходе – конечный политический результат.

События последних двух месяцев еще больше подчеркнули этот крен в региональной политике. Уровень социальной напряженности столь высок, что любое политическое мероприятие или процедура могут стать триггером для резкого всплеска недовольства, что и показали акции протеста в Москве. Понятно, что недопуск оппозиционных кандидатов на выборы, как и кампания по выборам в Мосгордуму вообще стали лишь поводом, а причины происходящего лежат гораздо глубже.

В «новой политической нормальности» спрос с губернаторского корпуса относительно качества политического менеджмента увеличивается многократно, в Кремле не любят, когда его низкое качество приводит к тому, что локальные проблемы становятся их головной болью, как это и произошло в столице. В связи с этим особое внимание приковано и к происходящим региональным выборам, причем не только в тех субъектах Федерации, где определяются их главы. Российская политика все больше впадает в зависимость от «черных лебедей», которые на самом деле являются «серыми», но низкое качество политического анализа и менеджмента не позволяют их выявить. В такой ситуации вполне может оказаться, что отнесенные экспертами к проблемным регионы (там, где они допускают возможность второго тура), окажутся вполне средними (даже в случае второго тура и победы в нем кандидата от оппозиции, как в прошлом году), а «выстрелит» ситуация там, где не ожидали – на региональных или даже на местных выборах, которые 8 сентября пройдут практически в каждом регионе.

 

Июль 31, 2019 | Национальный Рейтинг Мэров (Июнь-Июль, 2019)

События последних двух месяцев, как и впрочем, двух лет, еще раз подтвердили точку зрения, согласно которой де-факто муниципальная власть в России является продолжением власти губернатора, причем мэры (сити-менеджеры) все больше превращаются в таких же чиновников, как и, например, министры областного правительства. Если приход губернатора для региона почти всегда означает начало новой политической эпохи (в редких случаях врио губернаторов уходят через несколько месяцев или год-два), то ускоренная кадровая ротация руководителей столиц регионов, которая все чаще напоминает чехарду, стала нормой. При этом замена мэра не означает смену политики, в отличие от смены губернатора, а внимания этому событию местные СМИ часто уделяют не больше, чем замене одного из ключевых министров регионального правительства.

Произошедшие в последние пару месяцев замены градоначальников это еще раз подтвердили. В большинстве случаев это происходило в регионах, где губернатору еще предстоят выборы и где мэры были заменены явно по его инициативе, например, в Элисте, Курске, Липецке, Челябинске. При этом обращает на себя внимание тот факт, что практически все вновь назначенные мэры хотя и определенно являются протеже губернатора, но их нельзя отнести к полноценным членам его команды – губернаторы-«варяги» делают ставку на местные кадры. Скорее всего, это не является следствием хитрого плана глав регионов или тем более назначившего их Кремля – просто достаточно проблематично любому пришедшему извне губернатору убедить профессионального и востребованного управленца перейти с ним в регион и занять должность с огромным количеством обязанностей, обратно пропорциональным этим обязанностям количеством ресурсов и крайне неопределенным будущим.

Там же, где врио губернатора планировал сделать ставку на свою личную кадровую обойму, это реализовать не получалось. Например, врио губернатора Курской области Роман Старовойт после отставки предыдущего мэра Николая Овчарова в конце мая на «смотринах» в горсовете неформально презентовал в качестве кандидата в мэры (официально об этом не заявлялось, среди городской элиты лишь циркулировали такие слухи) члена своей команды Николая Цыбина. Однако спустя короткое время после этой встречи появилась информация, что фаворитом новых властей и предвыборной «конкурсной» гонки является «местный» Виктор Карамышев, который и занял пост мэра Курска в конце июля. Впрочем, г-н Карамышев находится в сложных отношениях с рядом местных же элитных групп (они, скорее всего и вели против него информационную кампанию в июне – июле), на что, вероятно, и делает ставку врио губернатора.

Выделяется в этом списке Рязань, где губернатор Николай Любимов осенью отметит двухлетие своего прихода в регион. Занимавший пост мэра в течение двух лет «внедренный варяг» Сергей Карабасов вынужден был уйти под давлением правоохранителей, а его место заняла технократ Елена Сорокина. Впрочем, это назначение может оказаться иллюстрацией поговорки «нет ничего более постоянного, чем временное». В средине «нулевых» г-жа Сорокина в результате во многом случайного стечения обстоятельств перешла из школы в горадминистрацию, где зарекомендовала себя неплохим менеджером и смогла закрепиться на управленческих должностях.

———————

Одним из самых знаковых кадровых решений власти на региональном и местном уровне за последние два месяца, попавших в федеральную повестку, была замена главы Севастополя. Занявший пост врио главы города Михаил Развожаев до этого на похожем фронте короткое время занимал должность губернатора Хакасии, где уступил пост избранному вопреки воле ряда московских элитных групп Валентину Коновалову. Однако он входит в кадровую обойму антикризисных управляющих федерального центра, поэтому новое назначение в проблемный, с точки зрения выстраивания «вертикали», город не заставило себя ждать. Оба его предшественника – Сергей Меняйло и Дмитрий Овсянников – не отработали и одного полного срока (каждый примерно по 2 и 2,5 года соответственно), и были де-факто вытеснены местными элитами, «говорящей головой» которых выступает Алексей Чалый.

Основная интрига – какой неформальный договор предложит местным элитам новый врио главы города. Этот договор, прежде всего, будет связан с социально-экономической моделью развития Севастополя. Продвигавшиеся г-ном Меняйло концепции развития Севастополя как большой военной базы и г-ном Овсянниковым как сфера приложения интересов московских групп оборонно-промышленного комплекса не встретили их понимания. Под вопросом и стилистика общения нового главы Севастополя с местным истеблишментом. Работавшие с ним специалисты характеризуют его полярно – одни как сторонника сложных «византийских» схем, другие – как жесткого управленца, который привык рубить с плеча.

 

Июнь 27, 2019 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Май-Июнь, 2019)

По понятным причинам все действия врио губернатора Петербурга, как и любого другого врио, рассматриваются через призму его избирательной кампании, то есть наблюдателей интересует влияние любого события с участием Александра Беглова на его позиции не «здесь и сейчас», а с отсрочкой на несколько месяцев.

В целом, ситуация для кандидата не изменилась по сравнению с предыдущими двумя месяцами. После периода «низкой  базы» начала года, что было связано с коммунальными проблемами в Петербурге, в основном его кампания развивалась равномерно и предсказуемо. Главное отличие последних двух (и четырех) месяцев от периода января-февраля – если в начале года ситуация создавала риски по всему фронту потенциальной электоральной поддержки губернатора, то начиная с марта сопровождающие кампанию г-на Беглова инциденты в основном способны нанести удар по лояльности групп электората, которые и так вряд ли отдали бы свой голос кандидату от власти. Например, коммунальный коллапс наносил серьезный фронтальный удар и по лояльности бюджетников, а жесткий разгон протестной акции 1 мая или инцидент с подписями бюджетников в одной из районных администраций (сам факт резонанса, а не использования административного ресурса) – вряд ли.

К июлю стала полностью ясна избирательная стратегия команды Александра Беглова, а значит, и связанные с ней риски. Сама стратегия весьма проста и отработана в многочисленных региональных кампаниях. Если бы не электоральные сюрпризы прошлой осени, можно было бы гарантированно утверждать, что она принесет успех. Ставка делается на административно зависимые группы электората или группы, которые считаются по умолчанию лояльными власти – бюджетников, военнослужащих, пенсионеров и т.п. Соответственно, основная задача – привести на избирательные участки эти и схожие с ними по психологическому профилю электоральные группы, а участие остальных минимизировать. Если удастся в ходе кампании ангажировать смежные группы – хорошо, но основной расчет на это не делается. Именно поэтому ставка не делается на высокую явку, а к выборам допущен лишь технический состав участников для придания им видимости конкурентности. В итоге, как это часто бывает в последнее время, главным конкурентом кандидата от власти может стать сам кандидат.

В целом стратегия проста, многократно проверена, а поэтому ее можно считать эффективной. Однако есть несколько «но». Во-первых, опыт прошлогоднего Единого дня голосования показал, что в новой политической реальности и бюджетники, которые даже сами агитировали по разнарядке за кандидата от власти, могут проголосовать против него и за технического кандидата. Во-вторых, не все представители городской элиты желают видеть сильного губернатора, а их возможные планы обеспечить победу Александра Беглова в первом туре «по-минимуму», с небольшим превышением 50%, в совокупности с другими негативными для кандидата факторами может принести неприятный сюрприз. Наконец, российская политика вступила в эпоху «черных лебедей», когда даже казавшийся ранее незначительным инцидент может привести к масштабным последствиям, а Петербург – весьма протестный и нелояльный город. Впереди еще два с лишним месяца самой активной фазы кампании, когда тренды конца июня могут как набрать силу, так и поменяться на полностью противоположные.

 

Май 29, 2019 | Национальный Рейтинг Мэров (Апрель-Май, 2019)

В рассматриваемый период продолжился «мэропад» — относительно массовые отставки глав региональных столиц. Правда, как и прежде, эти отставки имеют разные причины, и после определенного упрощения кадровые ротации можно разделить на несколько групп. Первая и самая очевидная — это «зачистка» прежнего градоначальника новым губернатором, относящимся к категории «молодых технократов». Прежний мэр, как правило, психологически и стилистически не «попадал» в имиджевый профиль нового руководителя региона, а также относился к команде его предшественника. Самые яркие примеры — новые руководители Курска и Липецка Николай Цыбин и Елена Уваркина соответственно. Похожая ситуация сложилась и в Забайкальском крае, где Читу возглавил Александр Сапожников. Новые губернаторы, реагируя на запрос снизу, который выражается в желании граждан (в данном случае горожан — жителей региональной столицы) иметь эффективное повседневное государство, эффективно функционирующую коммунальную инфраструктуру, демонстрируют готовность «мести по-новому», пытаясь таким образом использовать эффект новизны на сентябрьских выборах, где им предстоит подтвердить полномочия. Рейды глав Забайкальского края Александра Осипова и Курской области Романа Старовойта по улицам городских столиц получили широкое освещение в местных СМИ и должны были играть на формирование в глазах избирателей образа эффективных хозяйственников нового типа, которые не дают расслабиться местным чиновникам, забывшим о повседневных нуждах горожан.

Несколько в ином ключе складывалась ситуация в Ростове, который возглавил Алексей Логвиненко. Причина отставки его предшественника Виталия Кушнарева та же — неэффективное с точки зрения населения руководство городским хозяйством. Особенно г-ну Кушнареву аукнулась реформа транспортной сферы, состояние которой всегда является проблемной точкой городов-миллионников, в этом году к ней добавилась и мусорная реформа. Правда, губернатор Ростовской области Василий Голубев занимает свою должность с 2010 года, так что и прежний мэр, и новый, в целом, являются членами его команды.

Похожая ситуация сложилась и в столице Еврейской автономной области Биробиджане, где мэром стал Александр Головатый. ЕАО с 2015 года возглавляет Александр Левинталь, так что все сроки для «зачистки» мэрии от наследия своего предшественника вышли. В данном случае причина кадровой ротации несколько иная, и обусловлена больше не хозяйственными причинами, как в предыдущем случае, а политическими. В сентябре 2019 года в Биробиджане состоятся выборы в городскую думу, и перед новым мэром стоит антикризисная задача обеспечить победу «Единой России»  — такую задачу он решил в 2017 году в возглавляемом им тогда Облучском городском округе.

Все три проанализированных выше типа ротаций объединяет одно — ведущую роль в них играют региональные власти. Это подтверждает версию о том, что местное самоуправление окончательно утратило признаки независимости и превратилось в низшую ступень «вертикали власти». Правда, некоторые происходившие в последнее время события позволяют утверждать, что еще встречаются исключения в городах с сильными местными элитами и традицией их независимости. В частности, в  конфликте вокруг сквера в Екатеринбурге региональные власти в лице губернатора и муниципальные в лице мэра заняли разные позиции после того, как Владимир Путин высказался в пользу опроса населения.

 

Март 27, 2019 | Национальный Рейтинг Мэров (Январь-Март, 2019)

Региональное измерение российской внутриполитической повестки последние недели было заполнено ожиданиями массовых губернаторских отставок, и не так давно эти ожидания стали оправдываться. Это явление получило название «губернаторопад», хотя никаким «падом» в данном случае и не пахнет – речь идет о плановой ротации губернаторского корпуса, которая со времен введения единого дня голосования уже много лет проходит в два этапа – осенью и весной, и эти этапы являются запланированными и предопределенными – интрига лишь в конкретных фамилиях.

А вот на уровне мэров региональных столиц такой предопределенности и запланированности не существует, там ротация до недавнего времени носила менее системный характер. При этом в последние месяцы именно среди глав региональных столиц наблюдался настоящий «мэропад», неожиданный и на первый взгляд хаотичный, который был обойден вниманием СМИ. С конца прошлого года минимум восемь мэров были отправлены в отставку, причем пятеро – с середины февраля по середину марта, когда политический класс и СМИ были полностью поглощены  обсуждением циркулировавших списков губернаторов «на вылет».

При этом если отставки трех глав региональных столиц в конце прошлого года имеют прозрачное объяснение (двое градоначальников в Белгороде и Челябинске ушли на повышение в область, один, в Смоленске, проиграл оппонентами аппаратную схватку), то «мэропад» февраля-марта – вряд ли. Однако определенная закономерность в этих кадровых решениях все же наблюдается. Как минимум в одном регионе весенний «мэропад» стал закономерным продолжением осеннего «губернаторопада» — в Липецкой области осенью сменился глава, который, видимо, теперь «зачищает» и муниципальный уровень под свои нужды (похожий кейс произошел и в Курганской области, которая тоже получила осенью нового губернатора, но там он формально не затронул мэра, а Главу города). Однако в Бурятии, Тамбовской и Еврейской автономной областях главы сменились в 2015-2017 гг. Что симптоматично, покинувшие свои посты руководители областных столиц заняли свои должности примерно в то же время (Тамбов, Биробиджан), при этом двое из трех отставников (Тамбовская и ЕАО) – пришли в мэрии из областного правительства. Таким образом, для них это стало вариантом эвакуации после прихода нового губернатора, а все трое подавших в отставку мэров входили в команды предыдущих губернаторов, им удалось пролонгировать свою мэрскую карьеру еще на несколько лет при новой власти.

Однако всех подавших в отставку в феврале-марте мэров объединяет одно (кроме экс-главы столицы Чукотки, где нынешний губернатор и ушедший  в отставку мэр давно работали в тандеме, но этот регион всегда держался особняком) – они входили в команды предшественников нынешних глав регионов, просто кто-то вынужден покинуть мэрский пост через 4-5 месяцев после назначения нового врио губернатора, а кто-то – через 2-3 года. Скорее всего, это свидетельствует о том, что местное самоуправление, по крайней мере, в региональных столицах, все больше встраивается в единую «вертикаль» власти и является продолжением губернаторской. Другими словами, как выразился в своей статье минувшей осенью глава Конституционного суда Валерий Зорькин, «органы местного самоуправления по своей природе являются лишь нижним, локальным звеном публичной власти в Российской Федерации». Следовательно, не нашедшим общего языка с новым губернатором представителям местной элиты найти убежище в органах власти областной столицы, как это часто случалось раньше, если не совсем невозможно, то в условиях распространения «вертикали» и на муниципальный уровень стало гораздо сложнее.

 

Февраль 28, 2019| Национальный Рейтинг Губернаторов (Январь-Февраль, 2019)

Старт врио губернатора Петербурга (и как градоначальника, и как кандидата в губернаторы) вряд ли можно признать удачным. Во-первых, Зимний сезон и, особенно, зимние катаклизмы являются для любого главы «Северной столицы» тем, что в англо-саксонской культуре называют challenge – то есть тем вызовом, который одновременно несет и новые возможности. На исходе зимнего сезона можно с уверенностью констатировать, что г-н Беглов этой возможностью не воспользовался. Кампанейский, а не менеджерский подход к решению проблемы, продемонстрированный властями, явно пошел им в минус, а «лопата Беглова» стала федеральным мемом. У петербуржцев  явно сформировался запрос на градоначальника-хозяйственника, но при этом с европейским «отливом», однако для начала им хватит хотя бы просто хозяйственника, пусть и без условно «европейского» культурного профиля. Понятно, что средств на ЖКХ и благоустройство в Петербурге гораздо меньше, чем в Москве, что влечет за собой и гораздо меньшее количество работников ЖКХ на душу населения, но с точки зрения городского избирателя это вряд ли может служить серьезным извиняющим фактором. Пока врио губернатора не попадает в существующий в городе общественный запрос. Однако для петербургских властей весьма актуален совет, который не так давно премьер-министр дал главе Роскосмоса и который в мягкой форме звучит как «хватит заниматься голым пиаром».

Во-вторых, потенциально негативным фактором для городских властей является заявленное намерение оппозиции, причем и столичной, принять участие в выборах. Речь идет о муниципальной кампании, но ясно, что оппозиция попытается «синхронизировать» повестку муниципальной и губернаторской кампаний, и шансы на успех в этом очень велики. Сейчас рано давать даже приблизительные прогнозы, но если команде г-на Беглова не удастся нейтрализовать хотя бы один из двух вышеуказанных негативных факторов (правда, летом вероятность природных катаклизмов и их влияния на рейтинг власти гораздо ниже), то победа кандидату от власти в первом туре не гарантирована. Не зря команда г-на Беглова пытается сыграть на нелюбви петербуржцев к «московским чужакам», при этом, даже пытаясь облечь свою стратегию в юридическую форму. В частности, не так давно депутат Госдумы от ЕР из Петербурга Михаил Романов проговорился о готовящемся законопроекте «против залетного воронья», касающегося ограничения возможности привлекать наблюдателей из других регионов на выборы. Возможно, после широкого резонанса работка над данной инициативой будет заморожена, но тренд налицо.

В пользу г-на Беглова играет явная поддержка федерального Центра – в пику наметившимся трендам он также недавно демонстративно был назначен членом Совбеза, которую занимают действующие губернаторы Петербурга, в частности, его предшественник Георгий Полтавченко. Кроме того, до старта официальной кампании остается три месяца, и времени более чем достаточно для полного «апгрейда» кампании. Де-факто ее нужно начинать заново, но время для этого есть. Конечно, свою лепту в кампанию внесут и политтехнологи, в настоящее время просчитывающие варианты, кого из оппозиционеров допустить на выборы с целью раскола протестного электората, а кого – нет. Но при этом следует помнить, что легитимность выборов, качество победы кандидата от власти в последнее время ценится как минимум не меньше, чем просто количественные показатели, особенно после неприятных для власти сюрпризов по итогам Единого дня голосования-2018.

 

Декабрь 25, 2018 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Итоги 2018 года)

Для губернаторского корпуса год прошел напряженно, хотя, впрочем, власть и обстоятельства как минимум с 2015 года держат регионы в постоянном напряжении. Для чиновников на местах можно выделить два ключевых события, которые стали проверкой на прочность их позиций, и
оба — выборы. Первое — выборы президента, когда на достижение результата были брошены все ресурсы. Поскольку этот результат превзошел все ожидания, то и особых претензий к губернаторскому корпусу не было. Слухи о том, что будут наказывать губернаторов, где результаты сильно отличались в худшую сторону от общероссийских, так и остались слухами.

По итогам президентских выборов, как в губернаторском корпусе, так и во власти в целом верх взяли неоправданно оптимистичные настроения, и, как показали осенние выборы, зря. Губернаторы (как и власть в целом) ожидали неприятных неожиданностей от весенних выборов, а они пришли осенью. В итоге это привело к изменению правил игры для губернаторов (неформальных KPI, по которым их деятельность оценивает федеральный Центр), причем пока до конца не понятно, что точно из себя представляют эти правила.

Реванш власти на выборах в Приморье дал ей временную передышку, как максимум, — до лета (старт новых губернаторских кампаний), как минимум, — до марта-апреля (если в стране случится новый всплеск протестных настроений, что обычно наблюдается весной). Скорее всего, тогда власть и определится окончательно с новыми правилами игры, от чего будут зависеть параметры второго этапа (первый был осенью) ротации губернаторского корпуса с прицелом на ЕДГ- 2019.

Однако уже сейчас ясны два момента. Первый — значимость губернаторов на местах в модерировании повестки, которая влияет на социальное самочувствие населения и уровень его протестной активности, заметно выросла. Пока не совсем понятно, как необходимость тонко чувствовать и оперативно реагировать на динамику массовых настроений на местах будет сочетаться с продолжающимся выстраиванием «вертикали», в которой губернаторский корпус теряет последние признаки самостоятельности — как де-юре, так и де-факто. Как будут реагировать на сигналы «снизу» чиновники, которым для аппаратного выживания необходимо ориентироваться исключительно на сигналы «сверху»? В принципе, эту дилемму можно попытаться решить (не факт, что получится), административным способом, укрупнением регионов (до 10 — 15 — 20), о чем в последнее время циркулируют слухи, но если такое решение и будет реализовываться, то, скорее всего за пределами наступающего 2019 года.

Второй момент — в оценке деятельности губернаторов со стороны Москвы заметно выросла значимость такого критерия, как способность контролировать протестную активность, на чем все более активно пытаются играть их оппоненты. Например, заметна попытка под этим соусом запустить кампанию против главы Ленинградской области Александра Дрозденко, и не факт, что она завершится неудачей.

Можно сделать два основных прогноза относительно губернаторского корпуса на первую половину 2019 года. Во-первых, ротация губернаторов продолжится, точный список кандидатов «на вылет» — пока вопрос открытый. Второе — жизнь для глав регионов легче не станет, обязанностей и ограничений будет все больше, а ресурсов — столько же, если не меньше.

 

Ноябрь 28, 2018 | Национальный Рейтинг Мэров (Октябрь-Ноябрь, 2018)

Отставка Георгия Полтавченко была позитивно воспринята большинством наблюдателей. В данном случае сказались не столько объективные провалы в работе экс-главы города, сколько его «моральный износ», усталость населения от чиновника, который по психотипу и имиджу не очень подходил жителям Северной столицы. Плюс к этому неудачные шаги самого Полтавченко в поисках поддержки различных игроков в элите с прицелом уже на свое постгубернаторское будущее — история с Исаакием является самым ярким, но не единственным примером его неудачных ходов.

Назначение Александра Беглова повлекло за собой предсказуемый «эффект новизны», видимо первичный тест оказался пройден, после чего новый градоначальник заявил о намерении идти на выборы. Основная проблема Беглова на старте в том, что по своему образу он очень похож на предшественника, в то время как у петербуржцев запрос на совершенно другой тип управленца. Речь идет не о градоначальнике-политике времен Анатолия Собчака, а о современном менеджере, представителе эффективного «сервисного государства». Петербуржцы оценили бы активного мэра-хозяйственника, который постоянно работает на улучшение инфраструктуры, функционирование «повседневного государства» — взять те же МФЦ в Москве — и который к тому же идет на диалог с горожанами.

Для построения такого имиджа у нового мэра Северной столицы почти год, к тому же перед глазами есть успешный опыт Сергея Собянина, который смог трансформировать свой образ в нужную сторону, его достаточно лишь творчески скопировать. Правда, в столице значительную часть электората составляют москвичи в первом поколении и приезжие, на запросы которых во многом и ориентируется нынешнее руководство — достаточно посмотреть на географию предвыборных мероприятий Собянина в 2018 году и итоги голосования на мэрских выборах в территориальном разрезе. В Петербурге эта доля населения значительно меньше, что осложняет задачу. Да и бюджеты в Северной столице не сравнятся с московскими.

Пока же новый градоначальник почти ничем себя не проявил. Из заметных на городском уровне событий — задержание экс-председателя юридического комитета Юлии Осиповой по подозрению в мошенничестве. Однако оно стало скорее не следствием активной «отстройки» нового градоначальника от наследия предшественника, сколько спровоцировано пересмотром внутриэлитных договоренностей и сфер влияния в местном истеблишменте после ухода Полтавченко, влияние его сменщика на эти процессы пока минимально. Хотя, судя по его первым шагам в публично-имиджевой сфере, он намерен играть роль защитника горожан от «бездушной и неэффективной бюрократии». Правда, при всей обоснованности такого позиционирования, качество исполнения (форма и каналы донесения идеи до целевой аудитории) оставляют желать лучшего. Ролик на YouTube-канале Росмульт рассчитан скорее на непритязательную аудиторию глубокой провинции, причем скорее старшего возраста (потребителей ТВ), чем на более взыскательных петербуржцев. Прозвучавшие на первом заседании городского правительства в начале октября заявления про влияние Запада на молодежь также вызывают вопросы относительно того, удастся ли новому градоначальнику «войти в  контакт» с горожанами, учесть их приоритетные интересы. Впрочем, как уже говорилось выше, впереди еще год, который может принести множество неожиданных поворотов.

 

Октябрь 31, 2018 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Сентябрь-Октябрь, 2018)

По понятным причинам системообразующими событиями в региональной политике в сентябре-октябре стали два взаимосвязанных процесса. Первый — подведение итогов Единого дня голосования, который вопреки всем прогнозам о референдумном характере голосования на губернаторских выборах растянулся на весь сентябрь, а в двух регионах (Хакасия и Приморье) — и на ноябрь-декабрь. Второй — осенний раунд перестановок в губернаторском корпусе перед Единым днём голосования-2019, который по уже сформировавшейся традиции разбит на два этапа — осенний и весенний. Об итогах ЕДГ-2018 сказано много, поэтому не имеет смысла останавливаться на повторении уже сказанного, можно лишь констатировать, что казавшаяся ранее отлаженной машина мониторинга и управления настроениями в регионах дала серьезные сбои. Работавшие на выборах политтехнологи (причем не только в регионах «второго тура») отмечали, что как социология, так и административный ресурс «сбоили» по полной, что и привело к столь неожиданным результатам. Для губернаторского корпуса это означает, что массовые настроения, которые и так в последнее время стали демонстрировать неожиданные всплески даже в регионах с «зацементированной» политсистемой (акции протеста весной в Кемеровской области), могут преподнести сюрпризы и за хронологическими и юридическими рамками электорального цикла. Другими словами, массовое недовольство может неожиданно выйти на поверхность в любой момент, а отвечать за это перед федеральным центром придется регионалам.

Что касается губернаторских перестановок, то в целом, несмотря на сюрпризы на ЕДГ-2018, они проходили по прежнему сценарию. Во-первых, в отставку отправлялись «морально устаревшие» и не имеющие влиятельных покровителей в Москве главы регионов, а на смену им приходили более молодые и таких патронов как раз имеющие, ярким примером является Курская область. Либо уходили откровенно слабые руководители из откровенно сложных регионов, где их шансы изменить ситуацию к лучшему стремились к нулю, как в Забайкальском крае. Однако при ротации проявился тренд, который наметился давно, но находился в латентном состоянии. Речь идет о явном кадровом дефиците адекватных новым вызовам управленцев, которые к тому же были бы согласны взять на себя ответственность за регион. Экстренное назначение Олега Кожемяко в Приморье, который стал для него четвертым регионом, оголило Сахалин. Растянувшийся на две недели уход главы Забайкалья Натальи Ждановой (подала в отставку 11 октября, врио Александр Осипов был назначен 25-го) породил конспирологические версии о затянувшейся борьбе элитных групп за регион. Однако такая пауза может иметь и более простое объяснение — трудно было найти адекватного новым вызовам управленца, который согласился бы взять на себя ответственность за проблемный регион, не входящий в 10-15 «ресурсных», а значит интересных федеральным группам влияниям.

С высокой степенью вероятности осенний раунд перестановок уже завершен. Модальность весеннего раунда (сам по себе он неизбежен) во многом будет зависеть от того, удастся ли Москве восстановить управляемость региональными процессами, индикатором чего станут итоги выборов в Хакасии и Приморье. Пока кажется, что это удается, но и за день до ЕДГ-2018 никто не ожидал таких результатов. В таком случае весенний раунд перестановок мало чем будет отличаться от осеннего, критерии будут прежними, и губернаторы из «группы риска» уже обозначены. У них есть несколько месяцев для «работы над ошибками», к которой некоторые главы, например, губернатор Челябинской области, уже приступили. В случае неожиданных результатов на выборах в Хакасии и Приморье в губернаторском корпусе могут появиться новые «кандидаты на вылет», но пока говорить об этом преждевременно.

Тем же губернаторам, которые не входят в группу риска и полномочия которых не истекают в 2019-2020 гг., следует обратить внимание на другие сигналы из федерального центра. Например, в самом конце августа неспроста появился слух о формировании 14 макрорегионов «по чисто экономическим критериям, без изменения административных границ». На самом деле этот процесс уже запущен — более сильные регионы явочным порядком «берут на буксир» более слабые. Примером этого может служить замена в Курганской области Алексея Кокорина на выходца из Тюменской области Вадима Шумкова. Курган и так во многом экономически тяготел к Тюмени, население депрессивного региона массово выезжало туда на заработки. Теперь такое «шефство» закреплено и кадрово, но пока без изменения административных границ. Скорее всего, процесс фактического укрупнения регионов будет сначала осторожно протестирован, а в случае признания такого опыта успешным, через 2-3 года и оформлен официально.

 

Сентябрь 26, 2018 | Национальный Рейтинг Мэров (Август-Сентябрь, 2018)

Ситуация вокруг градоначальника Салехарда Ивана Кононенко оставалась напряженной на протяжении большей части рассматриваемого периода (август-сентябрь). С другой стороны, это можно назвать скорее неопределенностью, чем напряженностью — её причиной является общий транзит власти в регионе, связанный с приходом нового губернатора Дмитрия Артюхова. Г-на Кононенко принято относить к представителям ядра команды прежнего губернатора Дмитрия Кобылкина, переместившегося в кресло федерального министра. Соответственно, все ожидания базировались на одном предположении — новый глава региона якобы должен «зачистить» кадровое наследие своего предшественника, к которому безусловно относится и Иван Кононенко. Изначально звучали предположения, что это произойдет «вот-вот летом», потом, когда предположения не подтвердились, стала продвигаться идея о том, что менять главу столицы региона в предвыборный период не с руки, но вот сразу после выборов… Однако к середине сентября стало ясно, что и эти ожидания не подтвердились. К тому же и кадровая политика нового губернатора после его официального утверждения в должности пока осуществляется в духе преемственности.

Позиции Кононенко выглядят устойчивыми, хотя при желании можно найти повод для критики. Например, в августе стартовала реконструкция набережной в Салехарде, которая была построена всего три года назад, то есть при действующем градоначальнике. Правда ремонт осуществляется за счет средств подрядчика, который и допустил просчеты при строительстве, но при желании эту тему можно осветить в региональных СМИ совсем с другого ракурса. Однако следует понимать, что как этот факт, так и другие, могут стать лишь поводом, но не причиной кампании против Ивана Кононенко. Реальной же причиной может стать согласование кандидатуры его сменщика, одобренной основными игроками в региональной и местной элите, признаков чего пока не наблюдается. Или же заманчивое с точки зрения карьерных перспектив предложение из Москвы от своего патрона, признаков чего тоже пока не наблюдается.

Таким образом, новый «час Х» для Ивана Кононеко, скорее всего, наступит в следующем году, когда у городской Думы истечет срок полномочий, а следовательно, и у него тоже.

 

Декабрь 19, 2016 | Национальный Рейтинг Мэров (Итоги 2016 года)

Позиции мэра Омска в последнее время выглядят все более неустойчивыми. Конфликт с губернатором Виктором Назаровым и главой «столицы Прииртышья» уже давно стал постоянным фоном местной политической жизни. Поводом для каждого его обострения служит ситуация с ЖКХ – из всех городов-миллионников, где население традиционно более требовательно относится к власти, Омск является одним из самых проблемных. Не стал исключением и минувший весенний сезон – в начале апреля глава области вновь обрушился с резкой критикой на мэра. Последний, кстати, частично признал свою вину, посетовав, что «горожане мало его матерят за состояние дорог».
Однако местной сенсацией стала «Прямая линия» с Владимиром Путиным, где жительница Омска озвучила свои претензии к городской власти по состоянию дорог. Это сам по себе очень плохой сигнал, а с учетом того, что он был задан в самом начале мероприятия (понятно, что все вопросы проходят премодерацию и просто так, по счастливой случайности, выступить первой горожанка не смогла бы), сигнал негативен «в квадрате», если не «в кубе».

Правда, моментальной отставки мэра Омска не последовало, и ему удалось сохранить свой пост, что стало не первым прецедентом. В конце прошлого, 2015 года на пике очередного обострения конфликта с губернатором уже были публикации, в том числе и в федеральной прессе, что якобы «Кремль дал добро на отставку Двораковского», но слухи так и остались слухами. Более того, еще в 2013 году в ходе той же «Прямой линии» Путин назвал Двораковского «поросенком» за отказ принять пенсионерку, и мэру это не стоило кресла.

«Моментом истины» стало празднование 300-летия города летом, которое не сопровождалось какими-либо заметными скандалами. После этого негативная информационная волна вокруг омского мэра пошла на убыль. Скорее всего, он вновь заключил «мировую» с омским губернатором. Примечательно, что информповоды для скандалов (коррупционные скандалы в городской администрации) появлялись и во второй половине года, но на уровне информсообщений, не приобретая форму развернутых публикаций. Судя по всему, это можно объяснить отсутствием интересантов раздувания подобных скандалов.

Однако в перспективе ближайшего года позиции Двораковского выглядят более чем туманными. Летом следующего, 2017 года у него истекает срок полномочий, ему исполнится 68 лет, и речь о новом сроке вряд ли уместна. В такой ситуации ему выгоднее уйти на покой в обмен на гарантии, что правоохранители после его отставки не станут слишком детально изучать его мэрское «наследие». Судя по всему, торг относительно условий его ухода уже начался. Так, осенью стартовал судебный процесс в отношении экс-вице-мэра Владимира Потапова, который считался чиновником, близким нынешнему градоначальнику. При этом сам факт преступления, по версии следствия, имел место в 2009–2011 гг., до суда же дело дошло только сейчас. Вполне возможно, что таким образом осуществляется попытка показать Двораковскому уязвимость его позиций с целью принять «правильное» решение относительно пролонгации мэрских полномочий и условий его ухода.

 

Декабрь 14, 2015| Национальный Рейтинг Депутатов (№2, декабрь 2015)

Несмотря на звучащие в последнее время заявления о том, что итоги выборов предопределены, это не так. Ясно только одно — у власти есть твердое намерение сохранить контроль над нижней палатой, и это, скорее всего, получится. Также весьма вероятно, что в Госдуму по спискам пройдут нынешние четыре партии, новичков в ней не предвидится. А вот дальше начинаются вопросы. Например, нет четких сигналов относительно того, за счет чего будет обеспечиваться это большинство — за счет партсписка или одномандатников. Пока «Единая Россия» имеет неплохие рейтинги, но мы видим, что социально-экономическая ситуация ухудшается, растет озабоченность людей повседневными проблемами, а попытки перенести их центр внимания на внешнюю политику приносит лишь частичный успех. Поэтому, думаю, ставка будет делаться на одномандатников, хотя и «Единая Россия» получит приличный результат. Помимо всего прочего это позволит создать картину всенародной поддержки власти, когда не только «партия власти», но и «независимые» депутаты оказывают поддержку инициативам федерального Центра. В такой ситуации заметно возрастают требования к будущим кандидатам, на которые намерена сделать ставку власть. Ясно, что без ее поддержки (пусть и неявной) в большинстве округов одержать победу будет нереально.

Во-первых, следует отметить, как это ни прискорбно, репутация кандидата как непубличного законодателя (в том числе и активность — число инициатив) будет находиться в конце списка. Скорее всего, такие профи, особенно если они представляют интересы конкретных отраслей и структур, пойдут по партсписку. Во-вторых, потенциальный кандидат должен поддерживать текущий курс по своим базовым параметрам, как во внешней, так и во внутренней политике. В-третьих, он должен иметь прочные электоральные позиции в округе — «рисовать» результат ему никто не будет. Ситуация, когда Дума имела «нисходящую» легитимность — от президента через «Единую Россию» к Госдуме — практически ушла в прошлое. Власть теперь нуждается в притоке легитимности «снизу», так что победа кандидата не должна будет вызывать сомнений у населения. Еще одно немаловажное условие, связанное с предыдущим — наличие обратной связи с избирателем. В Москве существуют крепнущие сомнения в том, что местные и региональные власти передают в Центр реальную картину происходящего. Поэтому растет спрос на альтернативные каналы связи с территориями — не зря такой мощный рывок в последнее время демонстрирует Народный фронт. Поэтому для кандидата не запрещается, а даже приветствуется критиковать политику регионального чиновничества на местах, причем не по принципу «кое-кто кое-где у нас еще порой», а на системном уровне. Это будет способствовать решению одной из ключевых задач федерального Центра — чтобы зреющие протестные настроения «оставались» на местах и не концентрировались на федеральном уровне. И последнее: вряд ли к кандидату будут предъявляться требования, пользоваться поддержкой «Единой России» или быть «чисто» независимым. Вполне возможно, что будет допускаться его поддержка некоторыми непарламентскими партиями, популярными в конкретном округе, и даже критика деятельности местного отделения ЕР, которое тесно связано с местными властями.

Таким образом, свобода маневра у кандидатов-одномандатников будет весьма существенной, но и риски «оступиться» пропорционально возрастают. Новым требованиям не соответствует большая часть нынешнего состава Государственной Думы, так что ротация ее состава как минимум наполовину неизбежна.

 

Сентябрь 06, 2015 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Июль-Август, 2015)

Поскольку в Омской области 13 сентября состоятся выборы главы региона, понятно, что в первую очередь для оценки позиций губернатора важна динамика его кампании, а также кампаний основных конкурентов. С этой точки зрения как раз на протяжении июля-августа в области наблюдалась серьезная интрига. Принято считать, что конкуренцию Виктору Назарову может составить выдвиженец от КПРФ Олег Денисенко. Некоторые провластные эксперты прогнозируют, что из 21 региона, где состоятся губернаторские выборы, конкурентную кампанию можно будет ожидать только в двух — помимо Иркутской как раз и в Омской. Г-н Назаров, перестраховываясь, организовал снятие г-на Денисенко с дистанции. Кандидат от КПРФ же, проиграв областные инстанции, дошел до Верховного суда и буквально в конце августа добился своего восстановления.  После этого сразу последовали комментарии относительно того, что в области возможен второй тур (в победу г-на Денисенко не верят даже самые отъявленные его симпатизанты в экспертном сообществе). Однако представляется, что это не состоится. Кандидат от КПРФ практически месяц был лишен возможности вести избирательную кампанию (сыграют ли в его пользу информповоды, связанные с разбирательством в судах — большой вопрос). Кроме того, и рейтинги у него по сравнению с губернатором пока не ахти какие. Однако более важными представляются две другие взаимосвязанные причины. Первая — губернатор, который избирается во втором туре, априори считается слабым (победа во втором туре не считалась зазорной во времена Бориса Ельцина, который сам в 1996 году прошел через это, а также в начале «нулевых»), так что врио губернатора Омской области вряд ли допустит такое. Второе — следует помнить, что выборы в Омской области — досрочные. Другими словами, губернатор досрочно подал в отставку, а президент назначил его врио, тем самым негласно поддержав. Допустить для губернатора второй тур (или если кто-то будет упрекать его за победу в первом туре) — значит бросить тень на президента.И вообще, кажется, что вся эта суета со снятием-восстановлением г-на Денисенко специально была организована властью для того, чтобы придать хотя бы какую-нибудь видимость конкурентности и справедливости избирательному циклу-2015 — этой же цели служит история со снятием-восстановлением списка ПАРНАС в Костромской области.

 

Июль 06, 2015 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Май-Июнь, 2015)

Глава Карелии Александр Худилайнен последние годы (практически с самого момента вступления в должность) традиционно занимает последние места в рейтингах губернаторов. Против него играют различные факторы — как состояние экономики и социальной сферы, так и отсутствие в регионе «вертикали власти» и жесткой политической системы. Значимость последнего фактора в нынешних условиях конфронтации с Западом и опасений по реализации «цветных» сценариев в России заметно возрастает, особенно для приграничных регионов, к которым относится и Карелия. Не зря лидеры силового крыла российской элиты указывали на Карелию как на регион, где западные НКО из северных стран ведут работу, угрожающую территориальной целостности страны. Не в пользу г-на Худилайнена говорит и размер регионального долга, который превысил 20 миллиардов рублей, что уж слишком для республики с населением около 630 тысяч человек.

Это фундаментальные факторы, которые свидетельствуют против карельского губернатора, но есть еще и ситуативные. Один из главных критериев, по которым Кремль оценивает претендентов на должности глав регионов последние два года — способность обеспечить приемлемый результат (как по количественным, так и по качественным — то есть с точки зрения легитимности — показателям) на грядущих парламентских и президентских выборах. С этим у Карелии дела плохи. В прошлом электоральном цикле ЕР и Владимир Путин показали одни из самых худших результатов по стране (около 32 и 55 процентов соответственно), что стоило поста предшественнику г-на Худилайнена, Андрею Нелидову. Нынешний глава Карелии не смог пресечь негативный тренд. В частности, в 2013 году на выборах мэра Петрозаводска представитель «Яблока» Галина Ширшова уверенно обошла кандидата «Единой России» и заняла пост градоначальника. Это стало новостью федерального масштаба наряду с победой Ройзмана в Екатеринбурге.

Все обстоятельства складывались в пользу того, чтобы г-на Худиланена отправили в мае-июне в отставку и назначили нового врио, который победил бы в сентябре и смог повысить результат власти на выборах 2016-18 гг. Подобных слух запустили оппоненты карельского губернатора, но он не оправдался. Причин этому несколько. Во-первых, Карелия является одним из «сложных» с электоральной и политической точек зрения регионов, и трудно найти кандидата на смену действующему. Примерно та же самая ситуация разворачивается вокруг калининградского губернатора г-на Цуканова. Во-вторых, в последний год региональные власти организовали масштабную «зачистку» политического поля от оппонентов, прежде всего, представителей «Яблока». О том, какой масштаб она носила, свидетельствует тот факт, что под нее попали даже председатель петрозаводского горсовета, а также депутат заксобрания от «Единой России», который критиковал губернатора. И хотя это вызвало скандал на всероссийском уровне, федеральный Центр, судя по всему, оценил усилия г-на Худилайнена. Наконец, не следует забывать, что он является протеже влиятельной группы элиты на федеральном уровне, которая в последние 5 лет расставила своих губернаторов в большинстве регионов Северо-Запада России, в частности, в Ленинградской области. И хотя ей не удалось добиться досрочного выдвижения карельского губернатора на новый срок, как это произошло с главой Ленинградской области Александром Дрозденко, но и вариант с отставкой удалось заблокироватьsper.

Таким образом, позиции г-на Худилайнена по сравнению с ситуацией весны 2015 года немного упрочились. Он не был отправлен в отставку в 2015 году, его отставка в 2016-м (как и любого другого губернатора) маловероятна. Таким образом, он отработает полный или почти полный срок, который у него истекает в 2017 году. А вот пролонгация его полномочий будет во многом зависеть от того, какие результаты покажет власть на думских выборах в 2016 году. Если при прочих равных такие же, как в 2011-м, то шансы на выдвижение на новый срок у г-на Худилайнена составят намного менее 50%.

 

Июнь 22, 2015 | Регионы России: Рейтинг Мэров (июнь, 2015)

Позиции мэра столицы Северной Осетии Сергея Дзантиева до недавнего времени выглядели весьма прочными. Он входил в команду уже бывшего главы республики Таймураза Мамсурова. В частности, его карьера на госслужбе в постсоветской России началась в 2005 году — с приходом Мамсурова на пост президента республики. Именно тогда г-н Дзантиев занял должность республиканского вице-премьера, с которой и переместился на пост столичного мэра. Менее года назад — в ноябре 2014 года — ему удалось пролонгировать свои полномочия. Более того, Собрание представителей города Владикавказ проголосовало единогласно, что свидетельствует о том, что фигура Сергея Дзантиева является компромиссной для такой непростой с точки зрения внутриэлитных раскладов республики, как Северная Осетия.

Однако имевшиеся плюсы в новой ситуации могут чисто гипотетически могут сыграть против г-на Дзантиева. Назначенного врио главы республики Тамерлана Агузарова принято относить к команде предшественника г-на Мамсурова на посту главы республики — Александра Дзасохова. Можно предположить, что новый глава республики попытается выстроить «вертикаль» власти в республике под себя. Правда, это может произойти уже после федерального электорального цикла. Как уже говорилось, менее года назад г-н Дзантиев пролонгировал свои полномочия, так что снять его в ближайшее время без серьезного внутриэлитного конфликта республиканского масштаба не получится. Через год с небольшим (скорее всего, в сентябре) состоятся парламентские выборы, и все ресурсы власти будут брошены на максимизацию результата ее выдвиженцев, так что будет не до внутриэлитных разборок. Потом последуют президентские выборы, где будет стоять та же задача.

Таким образом, у нового республиканского руководства в ближайшие 2-3 года будут серьезно связаны руки, и вряд ли позициям г-на Дзантиева что-либо серьезно угрожает.

 

Май 19, 2015 | Регионы России: Рейтинг Мэров (Май, 2015)

С политической точки зрения в Воронежской области существует достаточно прочный тандем «губернатор — мэр областного центра», что типично для многих регионов. Александр Гусев был избран при поддержке губернатора Алексея Гордеева, и продуктивные рабочие отношения сохраняются между ними до сих пор. Периодически возникающие слухи, например, о том, что губернатор намерен «уйти» мэра и поставить на этот пост более доверенную кандидатуру (прошлым летом звучала фамилия Максима Увайдова) можно расценивать как локальную информационную войну против мэра, а не как реальную информацию. В городе существуют типичные проблемы для областных центров — дороги, ЖКХ, экология и т.п., однако ничего критически негативного пока не происходит.

Однако близость к губернатору, служившая надежной опорой г-ну Гусеву, сейчас может сыграть против него. Дело в том, что в последнее время все более четкое оформление получает губернаторская «фронда», недовольная курсом федерального Центра, который все больше социальных обязательств перекладывает на регионы, не выделяя для этого достаточного финансирования. Воронежский губернатор выступает в качестве одного из спикеров такой фронды. Например, в начале апреля на одном из мероприятий он раскритиковал систему госуправления в России (не в первый раз). В частности, он констатировал возвращение командно-административной системы, исключающей реальный федерализм и независимость местного самоуправления. Такой демарш даже вызвал слухи о скорой отставке губернатора, и сам г-н Гордеев был вынужден их опровергать.

Нет сомнений, что подобная позиция вызывает недовольство федерального Центра, а также у силовиков на местах, роль которых в региональной политике в последнее время существенно возросла. Вполне возможно, что воронежский губернатор может получить предупреждение, в частности, через возможные неприятности своего протеже на посту мэра областной столицы. Мы видим, что активность и неформальные полномочия силовиков на местах в отношении региональных и муниципальных чиновников в последнее время существенно расширены.

 

Апрель 20, 2015 | Регионы России: Рейтинг Мэров (Апрель, 2015)

Основания для серьезного колебания рейтинга чебоксарского градоначальника отсутствуют, но, как принято говорить, прогноз негативный. Алексей Ладыков известен как жесткий управленец, который относится к городскому хозяйству скорее как к крупной корпорации, которая должна давать прибыль (или хотя бы минимизировать убытки), в то время как социальные издержки отходят на второй-третий план. В условиях кризиса это чревато ростом протестной активности, на что сейчас особое внимание обращает федеральный Центр. Не так давно городские власти оказались под огнем критики после введения платы за капремонт домов, чем не преминула воспользоваться оппозиция. За истекший месяц наметившиеся тенденции получили развитие. Также сити-менеджер Чебоксар постоянно обвиняется в различного рода издержках коррупционного характера, хотя атаки эти наблюдаются практически с самого его назначения на нынешний пост в 2011 году и пока серьезно не повлияли на устойчивость его позиций.

Как представляется, перед Алексеем Ладыковым сейчас стоят две группы вызовов, взаимосвязанных друг с другом. О первой уже говорилось выше — рост протестной активности населения не без участия оппозиции. Если до кризиса федеральный Центр в первую очередь обращал внимание на финансово-экономические показатели на местах, и жесткая бюджетная политика им в целом приветствовалась, то в последний год на первое место выходит социальная стабильность. Если показатели недовольства граждан постоянно зашкаливают, то может последовать резонансная отставка с целью успокоения общественного мнения. В целом, с учетом непотопляемости чебоксарского сити-менеджера, такой вариант ему пока не грозит.

Однако тут в дело вступает вторая группа вызовов субъективного характера. Дело в том, что Алексей Ладыков считается протеже чувашского губернатора Михаила Игнатьева, у которого в этом году истекает срок полномочий. Нельзя сказать, что у губернатора сверхпрочные позиции в регионе, имеет он влиятельных оппонентов и на федеральном уровне, в частности, в 2012 году он был раскритикован новоназначенным министром сельского хозяйства  и своим предшественником на губернаторском посту Николаем Федоровым. В связи с приближением «часа Х» — обнародованием решения решения федерального Центра о том, на кого он будет делать ставку на выборах — атаки на -г-на Игнатьева будут нарастать. Бить будут по наиболее уязвимым местам в его окружении, к числу которых можно отнести и Алексея Ладыкова. Таким образом, в ближайшее время можно будет наблюдать рост числа информационных атак на чебоксарского сити-менеджера, также возможно форсирование усилий оппонентов нынешней республиканской власти по организации акций протеста.

 

Март 22, 2015 | Регионы России: Рейтинг Мэров (Март, 2015)

На сегодняшний день наметилась тенденция укрепления позиций мэра Кемерова Валерия Ермакова. В целом это вполне закономерно, так как его политическое будущее и карьерные перспективы достаточно тесно связаны с развитием  событий вокруг Амана Тулеева. В последнее время начали активно циркулировать слухи относительно того, что губернатор Кемеровской области, чьи полномочия истекают в этом году, не будет пролонгировать свои полномочия. По чьей инициативе это якобы должно произойти — самого г-на Тулеева, который перешагнул 70-летний порог, или Кремля — не суть важно. Важно, что согласно этим же слухам, губернатор добился права определить своего преемника.

В связи с этим «акции» Валерия Ермакова существенно выросли в цене, так как он входит в шорт-лист возможных преемников кемеровского губернатора. Во-первых, судя по биографии, он последовательно продвигался Аманом Тулеевым с начала «нулевых». В частности, он с 2009 по 2012 год занимал должность замглавы обладминистрации на одном из самых проблемных направлений — ЖКХ и дорожное хозяйство — и сумел обойтись безе серьезных скандалов. В шорт-лист возможных преемников входят и другие кандидатуры, однако они являются чистой воды чиновниками и почти не имеют опыта электоральных кампаний (хотя, возможно, в таком регионе, как Кемеровская область, при поддержке губернатора он не очень-то необходим). При этом нынешний мэр областной столицы в 2007 году на перевыборах главы города Ленинск-Кузнецкий он набрал 91 процент голосов, такой же результат продемонстрировал и на выборах главы Кемерово в 2013-м.

Повторюсь, что рост политических «акций» Валерия Ермакова был связан со слухами об уходе Амана Тулеева. Однако в последние недели эта версия ушла из федеральной повестки дня, что может говорить о том, что федеральный Центр сделал ставку на пролонгацию полномочий губернатора, который железно «держит» потенциально проблемный регион. В таком случае «акции» мэра Кемерово скоро возвращаются на прежние позиции.

 

Февраль 23, 2015| Регионы России: Рейтинг Мэров (Февраль, 2015)

Специалисты факультета социологии и политологии, сотрудники  Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве Российской Федерации, в качестве экспертов сотрудничали с ЦИК «Рейтинг» с самого начала реализации важных и перспективных проектов, посвященных мониторингу ситуации в регионах и муниципалитетах. Однако теперь сотрудничество двух структур выходит на новый уровень – Центр становится одним из полноправных соавторов этих исследований. 

Символично, что первый совместный проект посвящен мэрам (главам администраций) столиц субъектов нашей страны.

Происходящие в экономике России события, безусловно, в ближайшее время будут оказывать все возрастающее влияние на социальную, а, следовательно, и политическую ситуацию в стране. Поскольку она будет развиваться «от экономики и социалки», а не «от политики», как это было еще несколько лет назад, в политическом процессе заметно повышается роль региональных местных властей. Закономерно, что ответственность за социальную и политическую стабильность, как населением, так и федеральным Центром возлагается, прежде всего, на региональные и муниципальные власти. В текущей ситуации заметно возрастает значимость процессов, происходящих на этих двух уровнях, причем приоритетным кажется даже не столько региональный, сколько муниципальный уровень. Именно население городов, в первую очередь, областных центров, может стать драйвером тех процессов, которые могут внести существенные коррективы в политическое развитие страны. Соответственно, от политического веса мэров городов, от их способности удерживать ситуацию под контролем (как в диалоге с элитами, так и населением) во многом будет зависеть и федеральная повестка дня.

Эксперты Центра будут не только оценивать каждого отдельно взятого кандидата по предложенным параметрам, но и совместно со специалистами ЦИК «Рейтинг» пытаться совершенствовать методологию исследований. Время не стоит на месте, и те методики, которые вполне себя оправдывали в «тучные нулевые», и даже в короткий переходный период 2012-14 годов, нуждаются в совершенствовании. Исследования ЦИК «Рейтинг» с их оригинальными подходами и решениями сегодня занимают достойное место среди наиболее авторитетных работ аналогичной направленности. Авторы рейтинга всегда открыты для сотрудничества с коллегами из экспертного сообщества. Не сомневаюсь, что общими усилиями мы сможем ещё более поднять качество и актуальность этих публикаций.

—————————-

Вообще назначение Олега Булекова можно считать новой вехой в организации власти города. Впервые за почти 10 лет это мэр, который идет в одной связке с губернатором и является одним из членов его команды. Предыдущие три мэра (Федор Провоторов, Олег Шишов и Виталий Артемов) были фигурами, которые достаточно свободно себя чувствовали в общении с областной властью, а латентный конфликт по линии «мэр-губернатор» с 2008 года стал перманентным фоном областного политического ландшафта. Именно поэтому, как только в середине ноября была озвучена кандидатура Олега Булекова, занимавшего на тот момент должность замглавы областного правительства, было мало сомнений, что он этот пост займет, несмотря на то, что формально на него претендовали три кандидата.

Помимо чисто хозяйственных задач перед новым мэром будут стоять и чисто политические. В наступившем году состоятся выборы областной думы, которые для власти в новых экономических условиях могут оказаться непростыми. Уже дана команда на максимальную «зачистку» политического поля от игроков, которые могут вести собственную игру. Естественно, львиная доля ответственности лежит на мэре областной столицы, так как в ней сосредоточено чуть менее половины всего электората. К тому же рязанский электорат составляет основной ресурс для власти, поскольку демонстрирует низкую активность (на выборах в гордуму в 2013 году проголосовало чуть более четверти избирателей).

Так что времени для раскачки у нового мэра Рязани не остается, к тому же с учетом того, что против него ведется все более активная информационная война. От того, как он себя проявит в качестве менеджера на самостоятельном участке работы в 2015 году, будут зависеть его дальнейшие перспективы. Его патрон, губернатор Рязанской области Олег Ковалев, рано или поздно покинет свой пост (о чем упорно циркулируют слухи), и г-ну Булекову придется самостоятельно выживать среди областной элиты.

 

Декабрь 21, 2014 | Регионы России: Рейтинг Мэров (Декабрь, 2014)

Татарстан вообще и Казань в частности традиционно относятся к образованиям, для которых характерен «жесткий» тип управления, с минимизацией неопределенности при тех или иных политических сценариях. Когда в России в «нулевые» годы делалась ставка на стабильность, приветствовались различного рода эксперименты, в том числе и на муниципальном уровне, например, вовлечение в политический процесс различного рода консолидированных меньшинств (просьба не отождествлять с сексуальными меньшинствами — сейчас слово «меньшинство» как красная тряпка для быка для провластных комментаторов). В любом случае власть не несла никаких рисков — если ситуация выходила из-под контроля, ее можно было изолировать в медиа-поле, — дальше все устаканивалось само собой.

Сейчас, судя по тем вводным, которые давал на недавнем семинаре для заместителей губернаторов по внутренней политике первый замглавы Администрации Президента Вячеслав Володин, на первый план выходит вопрос контроля над ситуацией — социально-политической в широком смысле этого слова. Чем меньше негативных новостей из региона (муниципалитета) — тем выше котировки региональных и муниципальных чиновников в глазах Кремля. С этой точки зрения Татарстан вообще и Казань в частности представляют «точку неопределенности» на карте России. Татарстан, который, в отличие от Северного Кавказа, считался «оплотом стабильности» с точки зрения межконфессиональных отношений и активности радикального ислама, пару лет назад дал причины для беспокойства федерального Центра. Пока рецидивов не наблюдается, мэр Казани может чувствовать себя вполне спокойно — Москва простит ему те прегрешения, которые не простит главе среднестатистического регионального центра Европейской части России.

 

Ноябрь 05, 2014 | Регионы России: Рейтинг губернаторов (Октябрь, 2014)

Аман Тулеев является практически последним губернатором-долгожителем, дошедшим до нас из кажущейся сейчас уже далекой ельцинской эпохи. Однако такое долгожительство — не результат случайного стечения обстоятельств, а следствие действительно незаменимости губернатора для Москвы. У нас многие представители губернаторского корпуса считали себя незаменимыми — вспомнить того же Юрия Лужкова. Однако поменяли — и ничего из ряда вон выходящего не произошло. Однако Аман Тулеев, в отличие от своих коллег-долгожителей, не «забронзовел», а по-прежнему активен, пытаясь не реагировать на вызовы, а просчитать их и пытаться предупредить. Самый последний пример — его реакция на трагедию в китайском Урумчи, после чего он поднял на уши всех чиновников, мало-мальски имеющих отношение к обеспечению безопасности на шахтах. Любой региональный чиновник, который избавляет Москву от существующей или потенциальной головной боли, очень Москвой ценится. Особенно в таком проблемном регионе, как шахтерское Кемерово — еще свежи в памяти воспоминания, как шахтеры внесли весомый вклад в крушение советского режима. Так что если бы не возраст, Аман Тулеев мог бы рассчитывать на пролонгацию полномочий практически при любой власти.

 

Октябрь 20, 2014 | Регионы России: Рейтинг Мэров (Октябрь, 2014)

Вполне понятен некоторый рост позиций Виталия Артемова, — представителя Рязани, в исследовании ЦИК «Рейтинг». Без особого успеха завершилась очередная кампания рязанского губернатора Олега Ковалева по борьбе с коррупцией (правда, на днях губернатор объявил о новом ее витке). Для местных элит не секрет, что одна из целей кампании (которая реально служит предлогом для перераспределения сфер в борьбе за ресурсы) — как раз рязанский мэр. Он контролирует (неофициально) существенные сегменты такой привлекательной отрасли городской экономики, как строительство. С учетом того, что в городе заметную роль играет московский капитал, который как раз инвестирует в строительство (жилых и торговых площадей), это является стратегическим ресурсом. Злые языки поговаривают, что такая непотопляемость мэра во многом обусловлена тем, что он является свояком (женаты на сестрах) полпреда в Приволжском федеральном округе Михаила Бабича. Естественно, что достоверность этой информации остается на совести этих самых «злых языков», но факт остается фактом, — губернатору никак не удаётся «выбить из седла» рязанского мэра.

———————-

Судя по всему, Евгению Ройзману действительно светят серьезные проблемы. С самого начала своей мэрской карьеры (старта избирательной кампании) политик оказался разменной картой в крупной игре представителей правящей питерской группы. Все домыслы либеральной интеллигенции о том, что «в Екатеринбурге победил представитель оппозиции» — полнейшая чушь. Евгений Ройзман играл против губернатора Евгения Куйвашева, который имеет влиятельных покровителей на федеральном уровне, опираясь на оппонента губернатора, полпреда в УрФО Игоря Холманских, который также имеет влиятельных покровителей в Москве. Решающим фактором победы нынешнего мэра Екатеринбурга стала поддержка городских элит, которые имели претензии к губернатору и втихую сыграли на стороне «оппозиционного кандидата». Этого Евгений Куйвашев своему тезке простить не мог и ждал удобного момента. Он недавно представился — «группа поддержки» Игоря Холманских в Москве сейчас испытывает некоторые проблемы, в связи с конфликтом вокруг МВД, и «заинтересованным лицам» представился удобный шанс доставить множество мелких неприятностей его «клиентам» в регионах, в том числе и в Екатеринбурге.

 

Август 18, 2014| Регионы России: Рейтинг губернаторов (Август 2014)

Думаю, что некоторое «проседание» рязанского губернатора, которое отметили в ЦИК «Рейтинг», связано, в первую очередь, с проектом урезания охранной зоны  Государственного музея-заповедника С.А.Есенина. История эта, безусловно, весьма негативная для имиджа областной власти, тянется ещё с конца прошлого года, но сейчас переживает новый этап раскрутки в СМИ. Другим фактором здесь является продолжающийся рост долга области.

При этом Олег Ковалев достаточно плотно контролирует область — настолько, насколько это возможно для типичного региона Центральной России. Момент истины для него наступил в прошлом году когда, по слухам, он хотел уйти на покой, но его настоятельно попросили остаться — чтобы проконтролировать выборы в Рязанскую городскую Думу, которые в целом прошли благоприятно для власти. Кстати, мне кажется, что многие «рязанские рецепты» в несколько измененном виде будут применяться и на грядущих выборах в Мосгордуму.

У Олега Ковалева был сложный момент в 2012 году, когда он шел на перевыборы. Тогда регион стал полем для пилотного проекта федерального Центра — обкатывали мнимую конкурентность губернаторских выборов. В итоге это вылилось практически  в раскол региональных элит, когда и Олег Ковалев, и его реальный оппонент Олег Морозов пользовались поддержкой разных  «башен» Кремля. Но тогда их покровители в Москве смогли достичь компромисса, и завершилось все полюбовно: Морозов — сенатор, Ковалев — губернатор. После этого местные элиты достаточно осторожно себя ведут — все помнят страхи тех муниципалов, которые рискнули поставить свою подпись за Морозова. Хотя, конечно, это не значит, что в регионе нет оппозиции — она есть, и весьма влиятельная. И сформировалась она задолго до прихода в область «варяга» Олега Ковалева. Просто она ждет своего часа — в силу возраста Олег Иванович вряд ли пойдет на следующий срок.

 

Февраль 26, 2014 | Что думают россияне об Олимпиаде в Сочи?

Опрос, проведенный ЦИК «Рейтинг», репрезентативен и вполне адекватно отражает позитивное отношение россиян к Зимним Олимпийским играм, проводившимся в нашей стране. Здесь свою роль сыграла длительная интенсивная кампания по дискредитации Олимпиады в Сочи. Постоянные заявления о предстоящих по всем направлениях провалах создали фон заниженных ожиданий. Даже ядро пропутинского электората накануне Олимпиады подпало под влияние подобных настроений, находясь в некоторой нерешительности и тревожной «задумчивости». Население ожидало всевозможных напастей, начиная от рухнувших или вообще не построенных спортивных сооружений, заканчивая масштабными терактами. Когда Олимпиада прошла успешно, оказалось, что вся работа, направленная на дискредитацию, сыграла только на пользу её организаторам.