Зверев Андрей Леонидович
Политолог. Доцент кафедры социологии и психологии политики факультета политологии МГУ им. М. В. Ломоносова, доцент кафедры социальных коммуникаций и технологий факультета истории, политологии и права РГГУ
Комментарии эксперта:
Июль 31, 2019 | Национальный Рейтинг Мэров (Июнь-Июль, 2019)
С приближением очередного единого дня голосования 8 сентября 2019 г., когда в 20 регионах страны будут выбирать мэров их столиц, также главу Санкт-Петербурга как города федерального значения, можно выделить ряд характеристик, оказывающих влияние на значение института мэров.
Во-первых, общий уровень развития региона и связанные с этим высокие рейтинги, как главы региона, так и мэров их столиц, зависит от выстроенной в этих регионах четкой системы вертикали властного управления и эффективного политического менеджмента, как со стороны губернатора, так и со стороны мэра столицы региона. По совокупности это способствует формированию более или менее единой региональной управленческой команды властной элиты. Высокий рейтинг эффективности управления в субъектах Федерации часто коррелирует с итоговым высоким рейтингом глав столичных городов этих же субъектов (пример, г. Казани, г. Тюмени).
Таким образом, эффективное выстраивание властной вертикали в регионе (властного тандема: губернатора – мэра столицы региона, ведет к достаточно позитивному восприятию жителями, в целом, региональной власти и выражается в более высоком уровне доверия к ней).
Во-вторых, эффективности регионального властного управления не способствовала имеющаяся на сегодня палитра властных моделей управления муниципалитетами. Введенный институт сити-менеджера (профессионального руководителя городским хозяйством) с параллельным существованием института глав муниципальных образований, по своим функциям, несущими политическую ответственность за управление городом, в одних случаях, привел к тому, что сити-менеджер фактически был зависим от главы муниципального образования и местной легислатуры, которые фактически определяли политику управления городом. Сити-менеджер, в большей степени, в этих условиях напоминал завхоза, у которого часто не хватало полномочий. Зато на своих плечах он нес всю полноту ответственности за городское хозяйство. В других случаях, это вело к фактическому двоевластию и борьбе за власть между сити-менеджером и главой муниципального образования, из-за чего страдало городское хозяйство. Следствием и того, и другого становилась волна недовольства горожан подобными формами городского менеджмента и требованием возврата к выборности мэров крупных городов. Не случайно, начиная с 2014 г., обозначилась тенденция снижения доли сити-менеджеров и возврата к мэрской модели управления городским хозяйством, а также появившейся в начале мая 2019 г. в политических телеграмм-каналах сведений о якобы готовящемся поручении президента страны о постепенном возврате прямых мэрских выборов по стране. Осуществление подобного сценария позволит отчасти переключить возникающую в регионе протестную повестку от губернатора к мэрам, а также будет формировать один из источников развития губернаторских кадровых резервов.
В-третьих, повсеместно используемая во многих регионах, где либо сохранили выборность института мэра столицы региона, либо восстановили данную процедуру передачи власти в ней, политическую технологию «малых дел» (реклама достигнутого результата в не очень сложной городской проблеме, показывающей умение кандидатом решать реальные дела в формате имиджа «эффективного управленца»), может поднимать политический статус мэра в региональном властном раскладе в ассоциативном сравнении с губернатором региона, ориентированным на решение в т.ч. и политических вопросов развития своего региона, в результате которого мэр может восприниматься более привлекательно в сознании населения, т.к. в этом случае текущая деятельность главы региона будет менее заметной. Поэтому практики приписывания достижений в мэрской кампании кандидату от власти может снижать восприятие у населения эффективности деятельности главы региона (например, Анадырь, Улан-Удэ).
В-четвертых, особенность деятельности на посту главы городов федерального значения, имеющих статус собственно региона, заключается в наличие самостоятельной политической повестки с одновременным функционалом по текущему управлению городским хозяйством. И даже если управление городским хозяйством осуществляется успешно, провал в складывающейся политической повестке снижает у населения восприятия главы города (мэра) как эффективного управленца.
Так, в отчетный период, на рейтинге эффективности управления С.С. Собянина, с моей точки зрения, сказались митинги протеста оппозиционных кандидатов в Мосгордуму, которых отказалась регистрировать Московская городская комиссия. Инициатива известного режиссера В.В. Бортко об совместном снятии оппозиционных кандидатов с выборов в г. Санкт-Петербурге, может поставить под сомнение легитимность избрания врио А.Д. Беглова на предстоящих выборах.
В-пятых, ключевая проблема, сказывающаяся на восприятии гражданами образа мэра города, является выбор способа и содержания коммуникации с местными жителями, особенно в социальных сетях. Неправильное сетевое имиджевое позиционирование не только не повышает рейтинг, но и значительно его снижает. Примерами этому может служить участие мэра Нижнего Новгорода В.А. Панова в сетевом проекте известного блогера И. Варламова, который представил выпуск с участием данного мэра как «Умный город с глупыми ошибками», ставя в вину мэру существующие проблемы с «городским благоустройством», заставляя того краснеть как школьника и оправдываться за то, почему в городе все не так, как должно быть. Другой пример неправильного имиджевого позиционирования — мэр г. Хабаровска С.А. Кравчук, которому формируют имидж спортивного мэра, принимающего участие в массовой городской зарядке в рамках проекта «Хабаровск за спорт». При этом на видео с этого мероприятия видно, что по своей физической форме мэр далек от спорта, что способствует возникновению к нему недоверия.
Вместе с тем, затруднение в коммуникациях мэры городов имеют и с элитой, в т.ч. иногда выливающееся в противостояние с главами регионов, особенно с пришедшими в регион врио, не являющимися выходцами из этого региона, особенно в ситуации, когда местный мэр планировал повысить собственный статус до главы региона с соответствующими амбициями и как «вызов» для него приход в регион человека, который с ним не знаком, с игрой на понижение его статуса среди населения для приобретения дополнительного рейтинга общественной поддержки. В этой ситуации зачистка таких мэров становится одной из главных задач врио, в т.ч. и с целью консолидации местных региональных элит (пример Бурятии, Забайкальского края).
Таким образом, эффективность управления в регионе, в частности, на уровне мэров столиц регионов, зависит от установления четких «правил игры» (в т.ч. неформальных), выстраивании понятной система вертикали управления через жесткий контроль и мотивации подчиненных структур и их руководителей, постоянная обратная связь с населением, в рамках которой нужно определиться с вектором развития города (его стратегического плана), что может стать залогом успешного развития соответствующего городского образования.
Июль 31, 2018 | Национальный Рейтинг Мэров (Июнь-Июль, 2018)
Институт местного самоуправления, формально не входящий в систему государственной власти в нашей стране, представленный мэрами городов (столиц российских регионов), является, с одной стороны, частью процесса демократизации отечественной политической системы, связанного с расширением возможностей политического соучастия граждан страны в текущих общественно-политических и социально-экономических процессах в их повседневности, а также возможности деконцентрации власти, с другой стороны, проводившиеся многочисленные реформы в этом сегменте властных взаимоотношений, не всегда напрямую вели к ожидаемым положительным последствиям, на которые рассчитывали инициаторы перемен.
Как показывают многочисленные социологические исследования, местное самоуправление на уровне массового сознания до сих пор не воспринимается как значимый институт агрегирования демократических прав и свобод граждан и как необходимый элемент эффективного публичного управления в регионах. Наоборот, институты местного самоуправления часто ассоциируются в общественном мнении с ростом безответственности местных властных институтов и частыми конфликтами внутри действующей системы региональной власти.
Вместе с тем, властный институт глав местных городских администраций должен быть самым близким к электорату. Ведь именно от него во многом зависит текущий характер реальности: состояние дорог, уровень медицинского и образовательного обслуживания населения, количество и размер налогов в местный бюджет, в целом комфортная среда обитания города. Таким образом, из всех имеющихся уровней власти, данный уровень, по идее, должен был быть наиболее близким к нам. Неслучайно во многих западных странах именно на выборах в местные органы власти явка избирателей намного больше, чем во властные органы всей страны. В нашей стране все происходит с точностью до наоборот. Самая низкая явка на выборах депутатов местных собраний, т.к. для многих граждан часто непонятно, чем занимаются депутаты низового властного уровня. Поэтому главные задачи, стоящие и перед мэрами, касаются не политической составляющей текущих процессов, идущих в регионах, а, прежде всего, регулирования текущей жизни граждан. От того, какие конкретные результаты мэр может продемонстрировать избирателям (открытие новой транспортной системы, возведение жилищного комплекса, способного решить проблему очередников на жилье, запуск реализации новой системы безопасности граждан на улицах городов и т.д.) зависит, как горожане оценивают текущую деятельность мэра на своем посту.
Поэтому в реальной политике у мэров часто доминирует не политическая имиджевая модель позиционирования, а хозяйственная, где в центре стоит не идеологическое (во многом партийное) определение текущего политического курса, а повседневное эффективное управление городом и его хозяйством, решение актуальных для местных жителей проблем.
Позитивным примером могут быть Сергей Собянин — нынешний мэр Москвы и Евгений Ройзман — до недавнего времени глава Екатеринбурга. В проводимых фокус-группах, этих мэров оценивали, прежде всего, по эффективному управлению своими городами, а не по их идеологической принадлежности. Не случайно на нынешних московских выборах Собянин идет как самовыдвиженец, подчеркивая, что он не партийный, а «народный» мэр, за которым поддержка всех жителей столицы.
Напротив, жители Читы недавно выразили свое раздражение по поводу фактического бездействия нынешней местной власти во время наводнения в городе, организовав стихийную протестную акцию против бывшего местного градоначальника Анатолия Михалева и перекрыв проезд нескольких машин с песком, прибывших, чтобы спасти его дом от наводнения — для остальных жителей такой отсыпки местные власти не производили. По-видимому, возрастающий негатив коснется и главы Томска Ивана Кляйна, который сейчас идет на переизбрание. Так как с середины июня томичи жалуются на сильный неприятный запах, который исходит от предприятий, контролируемых известной в этом регионе «Сибирской аграрной группой», и местные власти никак эту ситуацию решить не могут. Сам градоначальник в отпуске, потому гнев граждан уже начинает распространяться выше и задевает имидж главы региона Сергея Жвачкина.
Актуальным для местных властных элит становится вопрос об эффективности распоряжения минимальными ресурсами городской власти и достижения при этом конкретных результатов. Должна быть постоянная обратная связь с населением для более точного понимания текущего общественного запроса. При эффективном управлении и распределении минимальной ресурсной базы жизнь рядовых горожан становится намного комфортнее. Потому успех и общественное признание глав городских администраций во многом зависит от выстроенной системы коммуникации с населением. Но как ее эффективно выстроить — большой вопрос для всей системы местного самоуправления.
Привлекательность имиджа мэров городов во многом зависит от достигнутого благоустройства города и повышения жизненного уровня его жителей. Поэтому чаще всего востребованными становятся политики, которых можно назвать «хозяйственниками», как в случае с бывшим московским мэром Юрием Лужковым или «эффективными управленцами», как в случае с нынешним московским градоначальником Сергеем Собяниным.
Поэтому Вадим Кумин от КПРФ и Михаил Дегтярев от ЛДПР на предстоящих выборах мэра Москвы смотрятся более блекло, чем реально добившейся конкретных результатов в процессе управления столичным хозяйством Собянин.
Интересна здесь и другая тенденция. Высокий рейтинг эффективности управления в субъектах Федерации часто коррелирует с итоговым высоким рейтингом глав столичных городов этих же субъектов. Например, эффективность мэров Казани и Тюмени коррелировалась с высокими до недавнего времени показателями регионального управления в Республике Татарстан и Тюменской области. Не случайно губернатор последней перешел в федеральное правительство.
Хотя и в этой закономерности можно найти расхождения. Таким образом, эффективное выстраивание властной вертикали в регионе ведет к достаточно позитивному восприятию жителями региональной власти и выражается в более высоком уровне доверия к ней.
——————
С началом избирательной кампании в столице мы видим выстраивание новой системы коммуникации столичной власти с населением, которая осуществляется в новом формате по всем правилам развития современной системы массовой коммуникации с избирателями. Используются как классические формы коммуникации с гражданами в формате горизонтальной кампании «от двери к двери», так и возможности новых краудсорсинговых технологий: активное привлечение волонтеров, которые до этого помогали в организации Чемпионата мира по футболу 2018 г. в столице, с включением их в мэрскую кампанию (что по своему формату делает данную кампанию «народной», с уменьшением дистанции между властью и горожанами и нивелирует традиционно воспринимаемое имидживое позиционирование инкумбента как далекого от существующих реалий «главного городского чиновника»), массовая организация «посланий «будущему» мэру столицы» от различных социальных групп столичного мегаполиса. Подобная организация петиционных кампаний, с одной стороны, позволяет нынешнему мэру г. Москвы разделить ответственность за будущею судьбу столицы с её жителями в рамках определения «новых правил», по которым будет происходить взаимодействие городской власти и общественности в новом электоральном цикле, с другой — подобный формат коммуникаций может восприниматься как заключение нового соглашения (можно сказать, своего рода гражданского договора) между мэром Москвы и её жителями, в котором будет представлен общественный запрос москвичей на следующий срок полномочий градоначальника, с которыми ему предстоит работать и вырабатывать на этой основе «дорожную карту» развития Москвы на ближайшую перспективу.
Мощная команда волонтеров позволяет Сергею Собянину рекрутировать сильный для него людской ресурс в кампанию, который может обеспечить охват значительной части московского электората, не имеющийся у других его конкурентов. Это может позволить одновременно выполнить две задачи в кампании: исследовательскую и мобилизационную. В исследовательской части помочь команде Собянина определить мотивацию прихода на выборы избирателей («Почему важно идти на выборы?») – общий вопрос кампании; и то почему они должны голосовать именно за действующего мэра в ситуации: «А зачем мне идти на выборы, когда нет серьезной альтернативы действующему мэру?» – конкретный (стратегический) вопрос. А мобилизационная кампания может осуществляться через широкую сеть волонтеров, которая позволит мобилизовать граждан в соучастии кампании, когда они через подготовленные волонтерами стикеры и запросы могут заявить о имеющейся собственной проблеме для включения её в общую городскую программу «дорожной карты» развития г. Москвы, что автоматически формирует мотивацию у данных избирателей на поддержку данного кандидата, т.к. он смог «услышать» их проблемы и готов их решать в новый выборный срок своих полномочий.
Особенностью выборов московского мэра также является и то, что несмотря на свой формальный региональный статус, они притягивают к себе внимание всего российского общества, т.к. столица любого государства часто становится «визитной карточкой» всей страны, и от того как будет организована жизнь в столице зависит стандарт как уровня жизни, так и её стиля, к которым будут стремиться и все остальные города. Поэтому для кандидатов, участвующих в этих выборах, как по информационному влиянию, так и по фактическому охвату будущих избирателей, нет лучшей площадки для заявления о себе. Поэтому на фоне сильного кандидата Собянина будет интересно посмотреть как себя покажут Вадим Кумин (кандидат от КПРФ) и Михаил Дегтярёв (ЛДПР). Они, возможно, могут стать приемниками нынешних лидеров КПРФ и ЛДПР в преддверии выборов в Госдуму в 2021 г. Особенно интересно будет понаблюдать за Дегтяревым, который уже во второй раз будет оппонентом Собянина на мэрских выборах. В прошлый раз, в 2013 г., он провёл достаточно слабую кампанию, заняв предпоследнее место с около 3% голосов избирателей, и эта кампания может показать сумел ли он стать серьезным политическим оппонентом и, возможно, будущим приемником Владимира Жириновского как лидера ЛДПР или он по-прежнему играет роль статиста в выборных практиках. В целом данная кампания может показать нам уровень доверия избирателей столичного мегаполиса к представителям нынешней парламентской оппозиции нашей страны.
Нынешние столичные выборы 2018 г., скорее всего, пройдут скучнее, чем выборы мэра г. Москвы в 2013 г., когда основным оппонентом нынешнего мэра был один из лидеров внесистемной оппозиции Алексей Навальный, собравший тогда значительную часть протестного электората. На нынешних выборах благодаря действию механизма «муниципального фильтра» и постоянных конфликтов в среде либеральной оппозиции, не сумевшей, во многом из-за этого, в очередной раз выдвинуть от себя единого кандидата в столичном мегаполисе, в котором традиционна сильна ориентация значительной части электората на кандидатов от данного политического сегмента, мы будем наблюдать достаточно комфортную для нынешнего московского мэра избирательную кампанию. Во многом акцент в этой кампании сместится у команды Собянина с возможной конкуренции с другими кандидатами на организацию кампании по мобилизации избирателей на предстоящие выборы, т.к. протест той части московского электората, которым принципиально не нравится нынешний мэр, будет состоять не в голосовании за его оппонентов, а в протестном игнорировании этих выборов. И для легитимации нового срока полномочий московского мэра Собянина, явка на выборы будет очень важна.
Сама организация нынешней выборной кампании Собянина на пост мэра г. Москвы наводит на мысль, что данная кампания может стать своего рода генеральной репетицией перед президентскими выборами 2024 г., в которых нынешний столичный мэр может стать приемником нынешнего российского президента. Показываемая эффективность деятельности столичного мэра в качестве управленца на широкой информационной площадке, в т.ч. и в рамках федеральных СМИ, где он предстает как руководитель, успешно справляющийся с многочисленными проблемами столицы, может стать прототипом формата его имиджа как федерального политика, который аналогичным образом может справиться с проблемами уже всей страны, чтобы это могло впечатлить потенциальных его избирателей, которые бы за него проголосовали.
Июнь 27, 2018 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Май-Июнь, 2018)
Институт губернаторства в российской политической системе сегодня переживает своеобразную перенастройку. Глава региона, по данным многолетних исследований кафедры социологии и психологии политики МГУ по политическому восприятию образов современной власти массовым сознанием российских граждан, это единственный актор, стабильно теряющий политическую значимость для населения нашей страны, начиная с 2014 года. Дело здесь не только в том, что часто именно федеральная властная элита в последние годы определяла, кто будет руководить тем или иным регионом, часто и сами главы регионов, скрывая свою некомпетентность, говорили, что от региональной власти мало зависит, как будет жить местное население. Но если пройтись по ряду регионов страны, можно увидеть, что там, где губернаторы активно работают и решают проблемы региона (Москва, Санкт-Петербург, Тульская область, Республика Татарстан, Чечня, Тюменская область и др.), там и жизнь рядовых граждан намного комфортнее регионов, главы которых все время на что-то жалуются и оправдываются перед своими жителями. Потому успех и общественное признание глав регионов зависит в том числе и от выстроенной системы коммуникаций с населением.
Возьмем, например, президента Владимира Путина. Он, как ни один другой российский политик, сумел выстроить систему эффективной коммуникации с обществом, имеющую каналы обратной связи от граждан страны. Он всегда на виду у жителей России, они в курсе того, чем занят президент и какие ключевые проблемы страны в данный момент решает. Это во многом и определяет его высокие рейтинги и то, что люди ему верят и к нему обращаются.
А вот выстраивание коммуникации с населением ‒ это ключевая проблема для многих сегодняшних губернаторов. От неверно выстроенной коммуникации, в том числе и в рамках медийного пространства по теме мусорных полигонов, серьёзный негатив получил в целом достаточно успешный губернатор Московской области Андрей Воробьёв.
Формат перенастройки этой коммуникативной проблемы мы уже видели на недавней прямой линии президента, когда Владимир Путин в рамках общения с населением традиционно был вынужден решать проблемы граждан, которые напрямую его мало касались, зато показывали неэффективную деятельность губернаторов на местах. В этот раз президент решил поменять такой стихийно сформировавшийся порядок рассмотрения многих региональных проблем и напрямую стал подключать губернаторов к их решению. Подобный опыт показательного селекторного совещания главы государства с региональными лидерами по решению проблем граждан посылает в регионы от федеральной власти сигнал, что текущие региональные проблемы губернаторы должны решать сами, не актуализируя их до федерального уровня.
Если пересмотреть как решались проблемы, поднятые гражданами в формате прямой линии с президентом, с целью выявления коммуникативных навыков глав регионов, которые вынуждены были как-то реагировать на запросы населения под контролем президента, то будет видно, как губернаторы по-разному общались с гражданами: кто-то, как типичный чиновник, вынужденный решать конкретную проблему жителя его региона, так как этот вопрос был на контроле у президента, а кто-то очень чутко вникал в проблемы граждан, с явным желанием разобраться и решить их. На мой взгляд, важной компетенцией губернаторов должен стать коммуникативный навык ведения диалога как с простым гражданином, так и с оппонентами. Научиться говорить с избирателями на одном языке — главный фундамент в выработке доверия между губернатором и населением. И обретению этой компетенции губернаторов надо учить.
Успешный пример выстраивания коммуникации с населением имеют выбранные в 2017 году новые губернаторы, которые в массе своей являются представителями молодой и средней когорты. И их за эту успешность уже успели назвать молодыми «технократами». Но мне не совсем нравится такое определение новых лидеров регионов, хотя именно под этой шапкой шли многие назначения врио региональных лидеров в 2017 году. Скрытая угроза данной терминологии состоит в том, что с молодыми «технократами» в российском массовом сознании 1990-х годов связывали правительство младореформаторов во главе с Егором Гайдаром.
Поэтому, если у новых молодых «технократов» возникнут серьезные неудачи, то у населения появится негативная ассоциация. Во-первых, с 1990-ми, особенно на фоне начинающейся пенсионной реформы в стране. Во-вторых, технократизм, на мой взгляд, не должен замыкаться на самом себе, то есть на достижение результата без учета расходования ресурсов на такое достижение: если простые люди чувствуют, что для губернатора важен результат, но не они сами, то коммуникация и диалог народа с такой региональной властью вряд ли состоятся.
Пока же массовая ротация губернаторов не показывает существенных изменений в работе этого института и в отношении к нему людей. По факту, предрешенная победа многих новых врио губернатора ‒ это не столько воля избирателей, а так называемый внутриэлитный консенсус, договорённости внутри региональных элит в действии. И это мы видим в подготовке к выборам глав отдельных регионов 9 сентября 2018 г. Между тем, с точки зрения регионального жителя, именно успешность деятельности губернатора в регионе способствует выработке оценки и федеральной власти, так как для местного жителя все то, что происходит вокруг, более понятно, чем происходящее где-то далёко. Поэтому «провал» отдельных губернаторов может отражаться и на общей оценке федеральной власти.
В выступлениях российского президента Владимира Путина нередко звучит тема о новых подходах и принципах формирования института регионального лидерства. Возможно, мы именно сейчас наблюдаем начавшуюся перенастройку института губернаторства в российской политической системе, которая позволит открыть кадровые лифты для попадания в федеральную властную элиту тех, кто прошел трудные губернаторские будни или входил в команду главы региона. И, напротив, институт губернаторства может стать «путевкой в жизнь», в большую российскую политику для тех молодых перспективных политиков, которые уже прошли практику управления большими федеральными структурами. Назначение на губернаторства для них – проверка: смогут ли они идти дальше в верхний слой федеральной властной элиты. Этот последний тренд мы можем сейчас также наблюдать по итогам последних губернаторских выборов осенью 2017 г.
Как обратный тренд — последние назначения в новый состав Правительства РФ, когда карьера успешного руководителя региона может продолжиться в федеральном министерстве. Пример рекрутирования местных чиновников в федеральные элиты мы видим в лице уже бывшего главы Тюменской области Владимира Якушева, экс-главы ЯНАО Дмитрия Кобылкина, а также прежнего руководителя Амурской области Александра Козлова. Этот тренд показывает, что институт губернаторства становится подвижной системой для рекрутирования новых кадров в федеральную властную элиту в общероссийской системе власти. Таким образом, подобное включение губернаторства уже в федеральную властную систему формирует серьезную мотивацию для глав регионов, чтобы они на своих территориях показывали результаты и эффективность деятельности.
Но здесь, на мой взгляд, появляется другая проблема. Новый губернатор всегда нуждается в определенном периоде адаптации, подборе команды — как правило, из представителей различных сегментов региональных элит, которые, в свою очередь, достаточно настороженно относятся к «чужакам» (особенно это характерно для национальных регионов) или искать другие кадры, готовые переехать в этот регион, что бывает очень трудно сделать. Например, некоторые губернаторы пытаются в этой ситуации выстоять за счёт своих бывших ресурсов. Так, ряд молодых губернаторов задействуют свои ресурсы, накопленные за время, когда они были частью федеральной властной элиты, чтобы таким образом привлечь в регион инвестиции, запустить проекты и сформировать впечатление, прежде всего у населения, что губернатор работает.
Когда губернатор не дает быстрых результатов, у населения складывается вопрос: а чем он отличается от предыдущего руководителя? При этом, тот губернатор был «наш», местный, а этот ‒ «чужак». Формируется общее недоверие к таким «варягам», не изжитое ещё с 1990-х годов, родившееся из тогдашнего противостояния Москвы и регионов. Вышеозначенный тренд в большей мере опять же относится к национальным республикам, где достаточно разрозненные местные элиты. Затрудненное взаимодействие с ними приводит к тому, что губернатор в такой ситуации не всегда справляется со своими обязанностями. То же самое касается отдельных дальневосточных регионов ‒ там очень специфически относятся к «чужакам», особенно если они приехали «с материка». Не случайно такой активный приоритет от федеральных властей получает сегодня Министерство по Дальнему Востоку. Граждане этих территорий достаточно долго чувствовали себя не частью большой России, а скорее соседями Китая, Японии и других приграничных государств и сейчас поэтому с настороженностью относятся к такому вниманию федеральных властей к своим регионам.
Поэтому изменение характера политики центра в отношении регионов дает сигнал губернаторам эффективно взаимодействовать с местными элитами и населением в решении региональных проблем и таким образом показывать собственную эффективность. Тогда можно рассчитывать на дальнейший карьерный рост. К этой стратегии, видимо, подключается постепенно и самый низовой уровень власти ‒ местные органы самоуправления. Например, программа «Лидер России», которая была запущена при поддержке Владимира Путина и осуществляется под его патронажем. Данная программа, как и другие подобные сейчас разрабатывающееся, будут своего рода обкаткой в формировании и воспитании элитный команд, которые затем могут решать проблемы страны как на региональном, так и на федеральном уровнях власти.
Назначения мэра Нижнего Тагила Серея Носова врио губернатора Магаданской области, а мэра города Вологды Андрея Травникова губернатором в Новосибирской области показывают, что этот тренд и здесь тоже обозначился. Региональным элитам как бы дается сигнал сверху о том, что власть наблюдает за теми передвижениями, которые происходят на всех этажах властных элит, замечает и выделяет наиболее перспективных, придаёт им вес и таким образом стимулирует эти элиты для эффективной работы на благо всей страны.
То, что сейчас губернаторов называют неким резервом для выявления, возможно, будущего лидера страны, хорошая мотивационная мера для них. Можно вспомнить в этой связи эпоху Бориса Ельцина, когда из Нижнего Новгорода был рекрутирован Борис Немцов, ставший вице-премьером правительства РФ, и одно время считавшийся преемником первого российского президента. Определённые слухи в контексте преемничества курсируют и сейчас в отношении Тульского губернатора Алексея Дюмина. Слухи подогревают интерес к этой теме и показывают, что вопрос о преемнике достаточно острый, он до сих пор не решён.
На мой взгляд, это нормальная ситуация — нужно создать в политике определённую конкурентную среду, в которой в выигрыше окажется сильнейший. У президента должны быть варианты выбора такой фигуры, в которой он был бы полностью уверен. А результаты успеха такой фигуры должны впечатлить потенциальных избирателей.
Июль 26, 2015 | Рейтинг ценностей сторонников власти и оппозиции
Как мне кажется, главная мотивация несистемной оппозиции в повышенном политическом участии – это стремление быть услышанной властью! Это сигнал, что есть и другая точка зрения, а не полнейший «одобрямс», который, как кажется, несистемной оппозиции, тотально представлен в официальных и провластно ориентированных СМИ, оказывающих влияние на выработку общественного мнения граждан.