Модин Руслан Юрьевич
Политтехнолог, управляющий партнер Центра стратегического консультирования «Прогресс-коммуникации». Член Российской ассоциации по связям с общественностью (РАСО)
Комментарии эксперта:
31 августа, 2022 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Июль-Август, 2022)
Исключительные геополитические условия на разных глав регионов оказали весьма разнонаправленное влияние. Однако почти везде наблюдаются общие тренды – это, хоть и временная, но принудительная заморозка внутриэлитных региональных конфликтов; ориентация на московскую повестку при формировании своей региональной; общее, так скажем, «смирение» с действительностью.
За исключением, быть может, Евгения Куйвашева (Свердловская область) и Рамзана Кадырова. Первый неоднократно использовал ситуацию заигрывания с аудиторией, потенциально не одобряющей идущую сейчас СВО. Например, его искусственно-рождённый медийный конфликт, публичная перепалка с телеведущим Владимиром Соловьёвым. А также он первым из кандидатов в губернаторы отреагировал на арест Евгения Ройзмана, довольно комплиментарно к последнему. Кадыров же наоборот выступил ястребом войны, особенно в противостоянии с военкорами и в других публичных заявлениях.
При этом, что касается прежних КПЭ, никто из губернаторов не решил под шумок про это забыть, а Администрация президента выполняет все контрольные функции по этому направлению. Другое дело, некоторые губернаторы решили добровольно себе добавить новых, «более лучших», на их взгляд, «кипиаев», таких, как поездки на Донбасс. Поездить, пофоткаться в военной форме и с автоматом (пример – Олег Кожемяко, у которого в следующем году сложная попытка переизбрания) – почему-то считается, что это пойдёт «в зачёт», будет выигрышно смотреться из Москвы. Думаю, от них такого не требуется. Работа с беженцами – да, удержание экономики – да, социально-экономической ситуации – да, поездка на Донбасс – вряд ли.
То же самое касается заместителей региональных лидеров, особенно тех, кто ведёт блок внутренней политики. Некоторые из них реально считают, что поездка на Донбасс – это их задание, это Родина их туда посылает. А вместо этого чиновники просто доставляют головной боли нашим военным по обеспечению их безопасности. Исключением здесь являются губернаторы приграничных областей – Старовойт, Гладков, Кондратьев, Голубев. Эти работают в особом режиме, и задачи у них особые. Особенно выделяются Вячеслав Гладков и Вениамин Кондратьев, которые показывают высочайшую степень управляемости вверенных территорий.
Часть глав регионов в сентябре ожидают выборы – они планируют избраться или переизбраться. В целом в таких регионах складывается стабильная ситуация, высокий общественный консенсус и информационное поле вокруг выборов позволяют большинству из региональных лидеров, не привлекая внимания федерального центра скандалами и низкими рейтингами, пройти ЕДГ уверенно и без каких-то экстремальных показателей типа результатов в 90 процентов, или, наоборот, вторых туров. Среди них можно отметить Александра Соколова в Кировской области, Юрия Зайцева в Марий-Эл, Владимира Мазура в Томске. Господин Соколов, как выходец из Администрации президента, сам долгое время оценивал работу губернаторов и прекрасно разбирается в том, «что и как надо, а что – не надо». Зайцев эффективно управлял одним не самым благополучным регионом, где за короткое время показал значимые результаты, а сейчас свои антикризисные практики применяет во вверенной ему республике.
Средняя ситуация у Куйвашева: несмотря на затишье конфликта между среднеуральскими элитами (многие из которых являются весомыми федеральными игроками), в регионе происходит не самая тихая, но интересная избирательная кампания. Внезапным «лебедем» в ней оказался кандидат от «Новых людей», депутат Госдумы, председатель комитета по МСП Александр Дёмин. Его штаб использует непривычно и давно забытый стиль интересной и яркой кампании, и, несмотря на возраст, кандидат в дебатах не уступает остальным оппонентам.
Спорная ситуация в Карелии у Артура Парфенчикова. Технологическое сопровождение его выборов – одно из самых низкоквалифицированных. Вспомните однодневное выдвижение более десятка кандидатов от малоизвестных партий. Кому и зачем это надо было – никто на территории не понимает, и особого доверия он не заслужил. Хотя и там вероятность второго тура минимальна.
Отдельно стоит ситуация с Павлом Малковым в Рязанской области. Довести своим росстатовским опытом с переписью населения, «которую никто не заметил», ситуацию с пожарами, которые заметили все, включая президента, – это нужно иметь особый талант. Или нежелание становиться политиком. А в политике, как известно, нужно немного больше, чем просто управленческий опыт бюрократической системой. Тут нужна команда и политическое чутьё. Видимо, ни того, ни другого нет. Но не думаю, что в ближайшие год-два по нему будут приниматься какие-то кадровые решения.
Февраль 27, 2017 | Национальный Рейтинг Губернаторов (Январь-Февраль, 2017)
Фигура Президента Республики Татарстан имеет огромное политическое значение для субъекта. Кроме федерального влияния, глава республики является связующим звеном в консолидации татарских элит, в том числе и являясь фигурой преемнического характера. То же самое отмечают и в экспертном сообществе республики, хотя надо отметить, что таковое сообщество почти без исключения является комплиментарным и лоялистским по отношению к руководству региона независимо от его персоны. Но это скорее специфика национально-кланового общественного уклада.
Поскольку карта элит республики Татарстан носит откровенно клановый характер, это не могло не отразиться и на специфике построения властной вертикали в регионе. При всех минусах такой модели, есть и откровенные плюсы: это социально-экономическая и, что немаловажно, межэтническая и межрелигиозная стабильность. Одним из самых главных достижений Минниханова большинство экспертов отмечают внедрение электронного документооборота во всех сферах жизнедеятельности республики – когда, образно говоря, в Москве еще бабушки стояли в очереди в сбербанк для оплаты коммунальных платежей, в Татарстане даже в самых отдаленных сельских местностях об этом забыли – все делалось через терминалы. С этими достижениями, в том числе связаны карьеры татарстанских чиновников на федеральном уровне в области IT. Из достижений последнего времени хочется отметить, как власти региона быстро предотвратили возможный банковских кризис. История с обманутыми вкладчиками Татфондбанка получила федеральную огласку, и протесты могли иметь самые неблагоприятные последствия. Однако правительство Республики в ручном режиме оперативно нивелирует конфликт и пытается его разрешить, вроде как эффективно. Конечно, все подробности произошедшего в системообразующем банке республики еще не раз нас удивят, особенно учитывая, что Татфондбанк был первым в России банком, участвующим в так называемой системе «исламского банкинга». Существует мнение, что местные элиты раздражены слишком лоялистским отношением Минниханова к федеральному центру. В этом контексте история «президентства» должности главы республики наиболее выпукло показывает, как Москва может использовать этот инструмент давления. Как мне кажется, жесткие заявления на тему того, что Москва слишком много забирает из республики, были натуральным превентивным шагом накануне актуализации темы «президентства», так как истекали сроки действия договора о разграничении полномочий. Но надо отметить, что в этом споре у Минниханова тоже есть много козырей – это и его переговорные позиции на международном уровне, это и жёсткий контроль внутреннего татарского сепаратизма, межэтническая и межрелигиозная стабильность. Это в какой-то степени уравнивает силы сторон в «президентском» споре. От того, каким на выходе будет текст нового соглашения, во много зависят позиции Минниханова в местных элитах. То есть, станет ли он настоящим преемником Минтимера Шаймиева или Москва одержит победу.