Член Общественного совета при Минприроды РФ, политконсультант Станислав Корякин в интервью «Клубу Регионов» дал свою оценку итогам реализации реформы обращения с отходами. Напомним, накануне спикер Совфеда Валентина Матвиенко жестко высказалась об итогах этой работы, сказав, что вместо роста сортировки и переработки наблюдается «деградация и регресс».
– Вы согласны с выводами Матвиенко?
– ТКО – это очень многослойная история во всех смыслах, в которой нужно разбираться. В принципе итоги любого нацпроекта содержат очень много нюансов. Вчера мы озвучили экспертный доклад с оценкой итогов всего нацпроекта «Экология», и там отмечается, что положение о проектной деятельности не обязывает администраторов нацпроектов разрабатывать цели и показатели в обязательной взаимоувязке и обосновывать такую связь. Так что, вполне может оказаться, что всё шло, как запланировано, но у жителей есть неудовлетворенность результатами, и это в каком-то виде доносится до верхов, что и позволяет делать какие-то заявления.
– Кто виноват в том, что люди не видят результатов?
– Говорят «у семи нянек…». Можно говорить о методических недочетах. Например, при разработке комплекса мероприятий использовался программно-целевой, а не системный подход. Поэтому здесь может получиться, как у Райкина: претензии к пуговицам есть? Претензий нет. Хотя сам костюм не сидит. Еще важно, что в комплексной системе обращения с ТКО наблюдалось значительное сокращение расходов федерального бюджета. Но показывать пальцем на того, кто виноват, я не готов.
– Может, реформа не удалась, поскольку изначально планы по переработке и сортировке были нереальными?
– Есть объективные факторы, которые подкосили систему обращения с ТКО. Помните, как резко вырос объем доставок во время ковида, то есть, количество упаковки увеличилось в разы. Везде валялись перчатки и маски, а врачи говорили, что использованную маску нужно упаковать в пакет, а этот пакет – еще в один пакет.
Но есть объективные данные. Эффект от НП «Экология» охватывает свыше 82% жителей страны, хотя очень слабый на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. За всё время действия федпроекта «Чистая страна» ликвидированы 142 из 191 несанкционированных свалок в границах городов. Показатели хоть и не достигнуты, но очень высокие. А по объектам накопленного вреда план даже перевыполнили: ликвидировали 84, хотя в плане было 75. А еще есть данные опросов, которые и мы проводили, и ВЦИОМ: более 2/3 граждан так или иначе увидели изменения у лучшему. Но, конечно, в этой работе нам нужно больше продвигаться на восток.
– За время реформы изменился менталитет россиян в плане отношения к отходам?
– Люди сортировкой с каждым годом занимаются всё больше. Например, у моей дочери в арендованной квартире в Москве балкон завален пластиковыми бутылками, картоном и прочими [фракциями], которые они возят туда, где их принимают. Я вижу это и в Петербурге, и в Севастополе, где провожу много времени. Да, самосознание растет, но в основном это происходит в крупных городах. Нужно развивать просветительную работу, причем, среди чиновников тоже. Мне, например, сильно врезалось в память, как несколько лет назад один глава муниципалитета из ЦФО на вопрос, как у него дела с раздельным сбором, ответил, что всё отлично. А когда попросили показать на карте, то выяснилось, что на севере у него принимают стекло, на западе – бумагу, на юге – еще что-то. То есть, формально всё было организовано, но на деле крайне неудобно для людей.
– Почему именно Матвиенко так жестка в своих оценках и «мусорной» реформы, и, зачастую, других итогов работы чиновников?
– Это обусловлено ее местом в политической иерархии. Она человек очень уважаемый, опытный, равноудаленный от разных групп, но при этом она очень близка с точки зрения ценностей и понимания ситуации к Владимиру Владимировичу. Человек, достигший одной из высших позиций в стране, может себе позволить озвучить не очень приятные для кого-то мнения, но на то и щука, чтобы карась не дремал.